Читаем 48 законов власти полностью

Две настольные игры лучше всего учат искусству стратегии — шахматы и распространенная в азиатских странах игра го. В шахматах доска маленькая. По сравнению с го игра сравнительно быстро переходит в стадию наступления и из нее в эндшпиль. В шахматах редко прибегают к отступлению, неохотно жертвуют фигуры, стараясь распо­ложить их на ключевых позициях. Го совсем другая игра: на огромной доске с 361 пересечением приблизительно в шесть раз больше позиций, чем в шахматах. Черные и белые шашки (один цвет у каждой стороны) выкладывают на пересечениях, по одному за ход. Когда все шашки (52 у каждого игрока) появляются на доске, задача игры — изолировать шашки противника, окружая их.

Игра го — называемая в Китае вей-чи — иногда затягивается на триста и более ходов. Стратегия в ней более тонкая и подвижная, чем в шахматах, но события развиваются медленнее. Чем сложнее конфигурация шашек, изначально возникшая на доске, тем труднее противнику понять ваш замысел. Не стоит сражаться за контроль на отдельно взятом участке доски: вам надо научиться думать более широко и быть готовым пожертвовать фрагментом ради того, чтобы в итоге завладеть всей доской. Нужно стремиться не к выигрышной позиции, а к достижению мобильности. Это позволит изолировать противника на мелких участках и затем окружить. Цель — не поразить напрямую фигуры противника, как в шахматах, а запереть, разобщить и парализовать их. Шахматы линейны, позиционно ориентированы и агрессивны; го нелинейны и подвижны. Агрессия не проявляется прямо до самого конца игры, когда победитель может окружать шашки противника в ускоренном темпе.

Военные стратегии китайцев столетиями развивались под сильнейшим влиянием го. Мао Цзэдун обожал играть в вей-чи, и, совершенно очевидно, это сказалось на его стиле ведения военных действий. Ключевая стратегия вей-чи, к примеру, — использовать в своих интересах все пространство доски, распространяясь по всем направлениям, так чтобы оппонент не мог просчитать ваши действия простым линейным способом.

«Каждый китаец, — написал однажды Мао, — должен был осознанно окунуться в эту вой­ну-головоломку против националистов». Расставьте своих людей, как шашки го на доске, и ваш противник сломает голову, стараясь сообразить, каковы ваши намерения. Он либо теряет время, гоняясь за вами, либо, как Чан Кайши, недооценивает вас, считая неумелым, не защищается должным образом и в результате проигрывает. Если же он концентрирует силы и внимание на отдельных участках, как учат западные стратеги, то становится легкой добычей, позволяя себя окружить. В ведении войны на основе вей-чи вы не только окружаете врага физически, но и воздействуете на его психику, ведя пропаганду, раздражая его, чтобы запутать и деморализовать. Такой была стратегия китайских коммунистов — отсутствие четко очерченной формы, которое помогло дезориентировать их врагов и вселило в них ужас.

Шахматы линейны и даже прямолинейны. Древняя игра го намного больше напоминает стратегию, наиболее умест­ную в современном мире, где армии не привязаны к театру военных действий, а войны стали тотальными, распространившись на большие пространства, не так уж плотно связанные между собой. Стратегические приемы этой игры абстрактны и многомерны, они населяют плоскость вне времени и пространства: разум стратега. При такой форме ведения войны движение ценится выше, чем удачная позиция. Мобильность и скорость не позволяют прогнозировать ваши действия. Противник, которому не удается понять вас, не в силах разработать стратегию, чтобы с вами справиться. Не концентрируясь на отдельных позициях, такая война распространяется вширь, так что вы получае­те в свое распоряжение весь огромный и разнообразный мир. Станьте подобным пару. Не предоставляйте противни­ку никакой пространственной мишени, которую он мог бы атаковать. Наблюдайте, как он истощает свои силы, го­няясь за вами, пытаясь справиться с вашей неуловимостью. Только отсутствие определенной формы и многоликость позволяют по-настоящему поразить ваших врагов — к тому моменту, как они сообразят, где вас искать и каковы ваши намерения, будет уже слишком поздно.

Когда вы захотите сразиться с нами, мы вам этого не позволим и вы нас не обнаружите. Но когда мы захотим сразиться с вами, мы убедимся, что вам не укрыться, и нанесем точный удар... и разобьем вас наголову... Враг наступает, мы отходим; враг встает лагерем, мы его изматываем; враг устает, мы атакуем; враг отступает, мы преследуем.

Мао Цзэдун, 1893—1976

<p><strong>Ключи к власти</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии The 48 Laws of Power - ru (версии)

Похожие книги

Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология