48 законов власти

Опасность, по мнению большинства людей, возникает тогда, когда они чувствуют, что им что-то угрожает. В это время они стараются отступить и спрятаться в той или иной крепости. Однако, поступая так, они получают все меньше и меньше информации и теряют возможность видеть и оценивать происходящее вокруг. Они теряют маневренность и становятся легкой добычей, к тому же изоляция делает их подозрительными. В военном деле и большей части стратегических игр изоляция часто предшествует поражению и смерти.

В моменты неопределенности и опасности вам нужно преодолеть желание спрятаться. Вместо этого возобновляйте старые связи и заводите новые, внедряйтесь в самые разные круги.

В этом состоит хитрость, к которой на протяжении столетий прибегают люди власти.

Римский государственный деятель Цицерон происходил из мелкого незнатного рода, и его шансы добиться власти были бы ничтожны, если бы не удалось самостоятельно завоевать место среди правящей элиты города. Он проделал это и добился блестящего успеха, точно определяя влиятельных людей, а затем то, в каких отношениях они между собой. Он бывал повсюду, был знаком с каждым, у него была такая разветвленная сеть связей, что он с легкостью противопоставлял любому врагу союзника.

Французский государственный деятель Талейран действовал точно так же. Потомок старейшего аристократического рода Франции, Талейран, несмотря на это, старался постоянно быть в курсе того, что происходило на улицах Парижа, и это позволяло ему предугадывать события. Он получал даже своеобразное удовольствие от общения, как говорят сегодня, с криминальными элементами, собиравшими ему ценные сведения. Каждый раз, когда наступал кризис и власть переходила из рук в руки — в дни конца Директории, падения Наполеона, отречения Людовика XVIII, — Талейран не только выживал, но и процветал, поскольку никогда не замыкался на узком круге общения и всегда поддерживал связи с новым порядком.

Этот закон важен для королей, королев и других верховных властителей: в ту самую минуту, когда вы теряете контакт со своим народом и начинаете искать безопасность в изоляции, назревает бунт. Никогда не воображайте себя столь возвышенным, чтобы позволить себе пренебречь общением даже с самыми низшими слоями общества. Уединяясь в крепости, вы становитесь легкой мишенью для заговорщиков, рассматривающих вашу изоляцию как оскорбление и повод для восстания.

Люди — социальные существа, отсюда следует, что в искусстве быть приятными для окружающих можно добиться успеха, лишь постоянно находясь среди них. Чем больше вы контактируете с людьми, тем легче, с приятностью вы всего добьетесь. Изоляция же придает вам напряженный вид и приводит к еще большей изоляции, потому что люди начинают вас сторониться.

В 1545 году Козимо I, основатель династии Медичи, решил увековечить свое имя, заказав фрески для капеллы собора Сан-Лоренцо во Флоренции. Он мог выбирать из многих прекрасных живописцев и в итоге остановился на Якопо да Понтормо. Преуспевающий в течение долгих лет художник, Понтормо хотел, чтобы фрески стали венцом его творчества. Первым его желанием было закрыть капеллу, чтобы никто не увидел рождение шедевра или не украл идеи живописца. Он выставил бы за дверь самого Микеланджело. Когда в капеллу вторглись любопытные юнцы, Якопо еще усилил охрану.

Понтормо расписал потолок капеллы сценами из Биб­лии — Сотворение мира, Адам и Ева, Ноев ковчег и т. д. В верхней части центральной стены он написал Христа во славе, поднима­ющего мертвых из гробов в день Страшного суда. Художник работал одиннадцать лет, почти не покидая капеллу, так что у него развились боязнь человеческого общения и страх, что его обкрадут плагиаторы.

Понтормо умер, не успев завершить работу, ни одна из фресок не сохранилась. Но великий литератор эпохи Возрождения, друг Понтормо, Вазари, видевший фрески вскоре после смерти художника, оставил нам их описание. Полное отсутствие чувства меры. Сцены громоздились одна на другую, множество фигур на одном уровне накладывались на фигуры на другом. Понтормо увлекся отделкой деталей, но совершенно потерял ощущение общей композиции. Вазари прерывает описание, говоря, что если бы ему пришлось его продолжить, «то, думаю, я сошел бы с ума и увяз бы в этой живописи, как, по-мо­ему, случилось с Понтормо, проведшим одиннадцать лет среди своих творений, и как случится с каждым, кто увидит их». Вместо того чтобы увенчать творчество Понтормо, эта работа стала для него крахом и гибелью.

Его фрески можно назвать наглядной иллюстрацией влияния изоляции на человеческий разум: потеря чувства соразмерности, погружение в детали в сочетании с неспособ­ностью увидеть общую картину, некое странное урод­ство, которое выражается в потере контакта. Очевидно, что изоляция губительна для творчества так же, как и для общения.