<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63>

провести ремонт и уйти в Порт-Артур. Через два часа командир вернулся, «Сисой» к этому

времени еще опустился и сел на грунт носом. С одной стороны это было хорошо, гибель нам

теперь не грозила, с другой стороны - мы уже не могли никуда уйти из гавани.

Командир прислал приказание всем офицерам собраться на спардеке. Придя, я нашел

там почти всех офицеров способных стоять на ногах. И вот вошел Мануил Васильевич с

измученным лицом, и сказал нам, что "он, не видя больше исхода и не имея возможности что-

нибудь предпринять, принял решение интернироваться, что он сам лично даст ответ в этом

перед Родиной и царем". Все стояли, как пораженные громом, почти никто не сказал ни слова,

только старший офицер воскликнул: "Но ведь это же позор, нужно что-нибудь делать!"

Ответил ему лейтенант Малечкин, наш изрядно пораненный в бою осколками старарт:

«Давайте, Георгий Авенирович, колеса «Сисою» приделаем. По дну до Артура и доедем!»

Дальше все было как в тумане. Пришел английский офицер и несколько рабочих,

офицер попросил провести его по поврежденным отсекам для составления ведомости

ремонтных работ. Я долго водил его по кораблю. Тем временем пришло телеграфом через

Циндао разрешение на итернирование нашего броненосца. Причем, всвязи с тяжелыми

повреждениями корабля, нам всем было приказано оставаться на борту. Вечером спустили

флаг. На следующий день разразился шторм, но в закрытой гавани «Сисой» выдержал его

сравнительно безболезненно. Затем выгружали в береговой арсенал остатки боезапаса и

оружия, замки с пушек и прочее имущество.

Через два дня, после интенсивного обмена телеграммами, решилась судьба наших

броненосцев-крейсеров. По указанию Петербурга, «Ослябя» и «Победа» тоже разоружилсь.

Но некоторые из их офицеров во главе с командиром «Осляби», отбыли в Порт-Артур по

приказу наместника. Они ушли той же ночью на истребителях, конвоировавших нас до Вэй

Хай Вея. По-видимому, на флоте была большая убыль в командных кадрах. Нас это решение

уже не коснулось. Поскольку командир «Победы», раненый в бою осколком в руку,

чувствовал себя неважно, а вскоре и вообще слег в местный госпиталь с неожиданным

приступом лихорадки, Мануил Васильевич остался старшим начальником над всеми

интернированными российскими кораблями.

Потекли длинные однообразные дни. Вей Хай Вей - не полноценная английская база, а

только угольная станция и не имел дока, поэтому подводные пробоины на наших кораблях

сначала заделывали с помощью водолазов, затем пришел нанятый американский

спасательный буксир и заделка пробоин пошла быстрее. Наконец удалось откачать воду из

носовых отсеков и «Сисой» всплыл.

Но мы были не одиноки. Японские корабли стояли у другого берега бухты. Они, как

оказалось, тоже были слишком повреждены, чтоб дойти до Чемульпо и по протесту

командиров наших кораблей, должны были или в течение 24-х часов разоружиться, или выйти

в море. Несмотря на всю приязнь английской администрации к японцам, провести ремонт

кораблей в 24 часа было немыслимо, и японцы, после долгих сношений по телеграфу с Токио,

также вынуждены были разоружиться. Только два их дестроера ушли под покровом ночной

темноты, не открывая огней. Если верить англичанам, то на одном из них находился в

бессознательном состоянии раненый командующий японского флота, адмирал Того.

Резонно опасаясь столкновений между экипажами кораблей воюющих стран на берегу,

английская администрация установила определенные дни схода на берег для русских моряков

и другие для японцев. Причем разрешалось отпускать на берег не более 20 человек команды в

день. Стычек, таким образом, удалось избежать, хотя о большем количестве увольнений и

думать не приходилось – слишком велик был объем ремонтных работ, который мы вели как

своими силами, так и с помощью рабочих и мастеров двух законтрактованных английских

фирм. Дела шли вполне споро. При этом, нужно честно признать, никакой неприязненности

между нами и англичанами не было. Работу свою они делали на совесть и весьма быстро. Мне

же удалось подсмотреть у них несколько оригинальных технологических решений.

Уже через пять дней после подписания мира, 4-го марта, за нами пришли «Три

Святителя» и «Пересвет», а с ними, на всякий случай, буксиры «Силач» и «Русь». Вскоре в их

сопровождении, отдав салют британскому флагу, наши броненосцы пошли своим ходом во

Владивосток, где, как мы уже знали, ждала нас торжественная встреча. Японские же корабли

так и остались стоять в Вэй Хай Вее…

Флот под флагом адмирала Всеволода Федоровича Руднева салютовал нам как героям,

что многих, в том числе и нашего командира, растрогало до слез. Боевые корабли стояли в

Золотом Роге на бочках в двух длинных колоннах, а мы проходили между ними на