4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

Оба одаривают меня холодными взглядами: она с молчаливым презрением, он — с затаенной ненавистью в глазах. Вель проходит мимо меня, словно я — пустое место. Забирает детей, объясняя, что скоро их позовут к ужину.

Ким останавливается перед хозяйкой, всем своим видом выражая молчаливый вопрос.

— Ступай, Ким, — говорит она.

Он уходит, и мы с Изабель Адальяро остаемся одни.

Донна сильно сдала за последние два месяца. Похудела, осунулась, взгляд темных глаз потускнел, черные некогда волосы теперь густо подернула седина.

— Донна Адальяро, — решаюсь я. — Я хочу поговорить с Вельданой.

— Хочешь — говори, — равнодушно пожимает плечом. — Я ей не хозяйка.

Я с недоверием смотрю на нее: неужели она так просто позволит мне, убийце ее сына, войти в дом?

— Только не знаю, захочет ли она говорить с тобой, — вдруг добавляет донна. — После того, как ты дал приказ разграбить поместье.

— Я не давал такого приказа, — тихо, но твердо говорю я, глядя донне в глаза. — Это были халиссийцы. Они узнали о резне в столице и ушли мстить, а по пути забрали в Кастаделле все, что могли.

— Где же ты был в это время? — укоризненно кривит губы Изабель Адальяро. — Защитничек…

— Я собирал армию. Завтра на рассвете мы выступаем в сторону границы.

— Уходишь? — тонкая бровь старой донны удивленно изламывается. — Собираешься воевать?

— Собираюсь.

— На чьей стороне? — ехидно уточняет она.

— Что? — ее глупый вопрос на мгновение сбивает с толку. — А как вы думаете? Здесь остаются моя женщина и дети. Я не могу допустить врага в Кастаделлу.

Ожидаю гнева, упреков, протеста, ожидаю ядовитых слов «она не твоя женщина», «это не твои дети» и «ты сам враг нашей семьи», но Изабель Адальяро молчит, ощупывает меня выцветшими глазами, вокруг которых появилась сеточка мелких морщин. Спустя вечность ее сухие губы размыкаются, и она задает вопрос:

— Значит, ты пришел попрощаться?

— Вроде того.

— Что ж, иди, раз решил, — она поднимается с места и расправляет на себе складки кружев, давая понять, что разговор между нами окончен.

Не заставляю себя упрашивать, вхожу в дом, мимоходом наслаждаюсь прохладой, сохраненной мраморными стенами. Из столовой слышится звон тарелок и детский щебет, но Вель там нет. Почти бегом поднимаюсь по лестнице, с колотящимся сердцем стучу в знакомую дверь.

— Входи, — раздается родной голос, от которого мучительно ноет в груди. — Скажи донне Изабель, что я не буду ужинать.

Осекается, увидев меня на пороге.

— Ты?

— Я.

— Зачем ты пришел?

— Поговорить.

— Мне не о чем с тобой разговаривать, — ее тон становится ледяным.

— Вель… Я не прошу невозможного. Просто выслушай меня.

— Я уже достаточно слышала. И видела. Больше не хочу.

Поджимает губы, садится за столик у окна и отводит взгляд.

Замолкаю. Рука теребит перевязь меча. Просить я никогда не умел. И никогда не был силен в разговорах с женщинами.

Просто впитываю ее взглядом. Стараюсь запомнить. Возможно, это последний раз, когда я вижу ее, и мне жаль, что все происходит… так.

Она молчит, а я жадно разглядываю ее. Между бровей залегла сердитая складка. Непослушные прядки выбились из незатейливого узла на затылке, невесомо касаются плеч. На тонкой шее бьется неугомонная жилка. Хотелось бы напоследок заглянуть в светло-серые, почти прозрачные глаза, но она прячет их от меня.

В горле становится сухо, и я с тоской поглядываю на кувшин, стоящий на столе. Надо говорить, раз пришел.

— Вель. Тебе лучше забрать детей и уехать на север. Во всяком случае, на время. Пока тут все не закончится…

— Я сама разберусь, что мне делать, — сухо произносит она, не повернув головы.

Тяжело вздыхаю. Ну что за упрямая женщина!

— Ты обижена на меня. Да, я обманул твое доверие. Наверное, ты ждешь от меня извинений… Но я не могу лицемерить. Будь у меня выбор — я поступил бы так же. Ты ведь знаешь меня.

— Я ничего от тебя не жду, — ее голос звучит безжизненно и глухо. — Знаю? О нет. Я понятия не имею, кто ты такой.

— Я не думал, что для тебя это важно. — Делаю глубокий вдох и долгий выдох. — И уж наверняка не важно сейчас. Но я расскажу, чтобы ты знала, кто я такой. Мое настоящее имя — Джайвел Хатфорд. Уроженец Аверленда, срединный королевский округ. Мой отец, Джейкоб Хатфорд, был баронетом и владел небольшим поместьем и скромными землями в западной части графства Эмбершир. Я был старшим сыном в семье и должен был наследовать титул, поместье и земли… Однако я всегда был упрям, как осел. С детства мечтал стать офицером и поступить на королевскую службу. Родители были против. И тогда я сбежал, присоединившись к вербовщикам в семнадцать лет. И почти сразу попал на юг, в Саллиду.

Приходится сделать паузу, чтобы прочистить горло. Украдкой бросаю взгляд на Вель: спина и плечи напряжены, взгляд по-прежнему опущен на гладкую деревянную столешницу. Не уверен, что ей интересно знать то, о чем я сейчас говорю, но другого шанса излить ей душу может не представиться. Возможно, вскоре история лейтенанта Джайвела Хатфорда останется лишь в ее памяти — хотя бы ненадолго.