5 ёлочных игрушек (СИ)

Так-так-так, при одном взгляде на это название у Яна в голове всплывают воспоминания: кажется, полгода назад его мать что-то об этом говорила. Вроде хотела поучаствовать в какой-то новой акции, обещавшей помочь, однако удивительным было то, что женщине ответили. Хотя мальчик сомневался, что это не было каким-то розыгрышем.

Взглянув на адрес отправки, юноша видит свои имя и фамилию. В нетерпении он разрывает конверт, умудрившись порвать и некоторую часть письма. Развернув его со скоростью молнии, он с жадностью вчитывается в слова:

«Дорогой Ян… бла-бла-бла… мы пишем тебе, потому что знаем, что ты уже давно перестал верить в этот мир и в то, что не всегда всё так плохо. Позволь нам помочь. В этот день, день, когда совсем немного остаётся до Нового года и исполнения желаний, мы хотим тебе помочь. Наверное, ты уже успел познакомиться с таким же одиноким человеком, как и ты? Мы думаем, ты понимаешь, о ком мы говорим», — на этом моменте в комнату стучат, и из-за двери высовывается темноволосая голова Семёныча, у которого тут же розовеют уши, как у какого-то подростка.

— Прости, не знал, что ты занят. Я просто пришёл спросить, не хочешь ли ты ужинать? Мама тебя как раз приглашает.

При слове «ужин» у Яна глаза едва ли не лезут на лоб. С каких пор его мать готовит праздничный ужин? Тем не менее, совладав со своими эмоциями, юноша отвечает немного сухо:

— Да, спасибо, я позже подойду, — парень снова обращает внимание на текст, давая знать охраннику, что он занят. Однако в этот момент слышится удивлённый голос Семёныча:

— Ты увлекаешься резьбой по дереву? — с неподдельным восторгом восклицает он и в один миг оказывается у полки с искусно сделанными деревянными фигурками. В глазах его загорается интерес, и он, широко улыбаясь, смотрит на юношу. Тот какое-то мгновение ничего не говорит, но потом, чуть посветлев, продолжает:

— Да, было дело. Сейчас, правда, не особо выходит. Да и лица у меня не получаются, — он указывает на фигурки открытой ладонью, и можно сразу заметить, что ни у одного человечка нет ни глаз, ни носа, ни рта.

— Давай, я тебя научу? — и, услышав это, глаза Яна тоже наполняются какой-то детской и нечаянной радостью.

Весь остаток вечера проходит за учёбой, и ни один из этих двоих не смеет отвлекаться ни на секунду. Вооружившись двумя ножичками, мальчик и мужчина сидят на тёплом ковре, единственном предмете интерьера, сохранившим уют в этой холодной комнате с побелёнными стенами, старым диваном и ветхим книжным шкафом с парой-тройкой учебников. Изредка в дверях появляется мама, которая неожиданно для себя ощущает в душе приятную нежность, разливающуюся по телу от такой картины. Она не верит своим глазам и порой тихонько щипает себя за тонкую кожу руки, чувствуя, что всё происходит по-настоящему.

Когда уроки кончаются и взбодрившийся Семёныч следует за мамой Яна на кухню, сам Ян ненадолго остаётся в своей спальне, чтобы дочитать письмо. На губах его впервые за долгие месяцы играет улыбка без притворства, и всё это так непривычно. С каждым прочитанным словом становится только лучше:

«Ему, как и вам с мамой, нужна помощь. Нам кажется, что тем самым вы поможете друг другу. Нам кажется, что каждый заслуживает чуда в новогоднюю ночь. И каждый заслуживает счастливого Нового года. Так что, будьте счастливы. Мы будем верить и надеяться, что всё с вами будет хорошо.

А, если…» — и дальше Ян не читает. Он резко рвёт кусок письма, начинающийся с этого слова, и тут же подбегает к окну, чтобы выбросить бумагу на улицу, на свободу. Потому что «если» нет и не будет. Есть только «чудо», и этот Новый год.

Кусочки письма, оказавшись на просторе, тут же подхватываются ветром и вместе со снегом разлетаются по сторонам — кто куда. Ян вдыхает чудесный зимний воздух, прикрывает глаза на какую-то долю секунды и, услыхав слова «Ян, сколько нам с Алексеем тебя ждать, ведь сейчас уже президент будет говорить», паренёк бежит на кухню к своей семье.

Вторая история

Маленький промышленный городок, расположившийся на севере огромной, почти необъятной страны, заметает жемчужно-белым снегом, который касается земли и под грязными ботинками прохожих в скором времени превращается в буроватую массу. Здесь не так много людей и не так остро ощущается грядущий праздник. О нём, кажется, помнит лишь малая часть населения, как, например, продавец газет и журналов, повесивший над окном своего ларька багряную мишуру, или социальные работники, поставившие возле детского дома большую ёлку, от которой плывет по морозному воздуху свежий аромат шишек. Одна из тех, кто ждёт не дождётся наступающего праздника, который вот-вот должен прийти в каждый дом, — меньше чем через день — сейчас стоит перед зеркалом своей спальни.

Те-ре-за.