5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

Марина очень мягко и сдержанно говорила о сути отношений с мужем, вернее о своей тактике в супружеской жизни: «…Не было случая, чтобы ему нужно было говорить мне делать что-то так, а не этак. Я старалась предугадать, опередить его. У меня характер все-таки попроще и чисто по-женски более пластичный. К тому же у него в голове было больше, чем у меня, так что прислушаться к его мнению было не зазорно… Он был больше, чем просто муж…» (см. Владимир Высоцкий. Человек, поэт, актер. М.: Прогресс, 1989).

«Я его очень любила. И я думаю, любовь помогает в жизни, конечно. Мы общались не только как муж и жена, мы общались как люди, как актеры. И я думаю, что, конечно, ему помогала. Не писать, конечно, – это не моя сфера. Но иметь хорошую жизнь (ну, по моим возможностям), чтобы он мог работать спокойно…» (М. Влади. Интервью корреспонденту «Би-Би-Си» Ю. Голигорскому, 25 января 1984).

Однако, говоря о материальных вопросах, Марина все же признавала, что очень рассчитывала на выход в Союзе долгожданного диска Высоцкого, по крайней мере, по двум причинам: «…Если пластинка выйдет, это будет своего рода признание твоего статуса автора-композитора. И потом – мы довольно скромно живем на твою актерскую зарплату, так что лишние деньги не помешают…» (М. Влади. Владимир, или Прерванный полет. М.: Прогресс, 1989). Директор «Таганки» Николай Дупак говорил, что «Володя страшно комплексовал из-за того, насколько он по сравнению с Мариной при всей своей популярности нищий. Потому он так много концертов давал, чтобы не жить на ее счет…» (А. Белый. Экс-директор Театра на Таганке Николай Дупак…).

«Да, твердый орешек, – рассказывала она о своем муже Наталье Крымовой. – Тут очень важно (нам повезло), что мы оба были знаменитыми. Но не было у нас борьбы за первую роль… Мы были на равных. Мы не тянули каждый на себя, потому что у каждого была своя публика. Нам повезло тоже, когда он стал немножко-немножко зарабатывать, немножко денег, немного, но как-то, все-таки… Вначале было очень тяжело, потому что я человек, естественно, как кинозвезда, я зарабатывала много денег. И это могло быть проблемой, как и в любом союзе. И это не было долгой проблемой. А в смысле власти в паре, да, ну, я думаю, что я его все-таки держала немного в руках. Как все бабы, в общем, когда мужик такой шальной, нужно держать его в руках…».

Там, в абдуловском доме, в их первом «любовном алькове» на улице Горького (ныне – Тверской), случилась трагедия, позже подвигнувшая Андрея Вознесенского на написание «Реквиема оптимистического», посвященного «Владимиру Семенову, шоферу и гитаристу». Помните?

За упокой Семенова Владимира
коленопреклоненная братва,
расправивши битловки, заводила
его потусторонние слова…
……………
…О златоустом блатаре рыдай, Россия!»

В день 30-летия со съемочной группой фильма «Интервенция». 25 января 1968 г.

Это, на самом деле, было страшно.

«Мы приехали с фестиваля, – рассказывала Марина. – Володя сидел тут тоже. Севина мама – Елочка – нам приготовила чудесный ужин. И вдруг у Володи горлом пошла кровь. И все думали, что он просто умирает. У нас на глазах. Мы вызвали врача. Врач сказал: «Ничего, путь он полежит немножечко, и все пройдет». И все не проходило, все у него кровь текла и текла. И в конце концов я сказала, что его нужно в больницу, это невозможно, у него пульса нету уж больше. И мы его провели через коридор, его выносили мальчики, с которыми я жутко разругалась, потому что они не хотели уже его брать. Я им устроила скандал, и они его взяли все-таки. Приехали в Склифосовского – и 18 часов откачивали…» (Н. Крымова. Владимир Высоцкий // ОРТ. 30 мая 1987).

Хозяин дома Всеволод Абдулов дополнял: «Тогда впервые приехали в Москву все сестры Марины со своими мужьями. Была радостная встреча. Были друзья, был замечательный вечер. Володя поет, потом куда-то выскакивает. Я смотрю на Марину. Марина вся белая. И тоже не понимает, что происходит. Потом включились сестры, как родные, они тоже что-то почувствовали. А он все время выскакивает и выскакивает. Я за ним. Он в туалет, наклоняется: у него горлом идет кровь. Ну таким бешеным потоком. Я говорю: «Что это?» Он говорит: «Вот уже часа два». Он возвращается, вытирается, садится. Веселит стол, поет, все происходит нормально. Потом все хуже и хуже. Вызывают скорую помощь, кто-то уводит гостей…» (см. Четыре вечера с Владимиром Высоцким. М.: Искусство, 1989).