5.Мекленбургская принцесса

— Ваше преподобие, — прервал его излияния фон Гершов, — прошу простить меня за невольную бестактность, однако возникло дело, совершенно не терпящее отлагательства. Оно касается в первую очередь вас, вашего благочестивого короля, а также моего сюзерена – великого герцога Мекленбургского. Поэтому я со всем почтением прошу вас ответить на некоторые вопросы.

— Вы хотите допросить меня, сын мой? — елейным тоном спросил епископ под ропот присутствующих при допросе шведов.

— Ну что вы, — невозмутимо отвечал померанец, — я лишь смиренно прошу дать мне, её королевскому высочеству герцогине Катарине, а также и прочим присутствующим здесь господам кое-какие разъяснения.

— Спрашивайте, — кротко заявил Глюк.

— Как давно вы предали короля Густава Адольфа, и его сестру – нашу добрую герцогиню?

— Что?!

— Господа! — возвысил голос фон Гершов, перекрикивая шум, — извольте ознакомиться с кое-какими документами, перехваченными моими людьми.

— Какими ещё документами?

— Ну, хотя бы с этим письмом… — говоря так, Кароль достал из кожаной сумки документ и зачитал присутствующим отрывок:

Возлюбленный мой брат Кристиан, мы со всем вниманием изучили Ваши претензии к так называемому великому герцогу Мекленбургскому Иоганну Альбрехту и находим их в высшей степени обоснованными. Если его происхождение действительно так туманно, как вы нам сообщили, то он, разумеется, не может считаться законным правителем Мекленбурга. И хотя покойный герцог Сигизмунд Август и признал его своим сыном, это означает лишь то, что он может претендовать на его земли, а именно города Стрелиц, Раков и Ивенак, и не более того. Что же касается прочих земель и городов герцогства, в особенности Шверина и Гюстрова, то принимая во внимание несомненное участие вышеозначенного Иоганна Альбрехта в убиении их законных властителей, передача ему во владение этих герцогств представляется нам совершеннейшим кощунством…

— Что это значит? — ледяным голосом спросила Катарина.

— Прошу прощения, ваше высочество, но я совершенно не знаком ни с этими письмами, ни с их содержанием, — хладнокровно отвечал епископ.

— Барон, что это за письмо?

— Ваше высочество, — с поклоном отвечал Кароль, — это письмо короля Богемии Фердинанда к Кристиану Датскому. Вы можете ознакомиться с письмом лично и убедиться в его достоверности.

— Как оно к вам попало?

— Видите ли, ваше высочество, ваш царственный супруг давно подозревал преподобного отца в неблаговидных поступках, и именно поэтому приказал выслать того из подвластных ему земель. Однако, как вам известно, господин епископ не торопился исполнять это повеление и всячески старался уклониться от отъезда. Именно поэтому я был вынужден отдать приказ о слежке за ним.

— Вы осмелились следить за епископом! — не удержался от восклицания Горн.

— Увы, господин полковник, у меня не было иного выхода…

— Продолжайте, господин барон, — прервала их Катарина.

— Во время слежки выяснилось, что господина епископа постоянно навещает причетник собора Хаузе…

— Действительно странно, — осклабился швед, — причетник приходит к епископу!

— После каждого такого визита, — невозмутимо продолжал Кароль, — оный Хаузе неизменно отправлялся в порт и через различных негоциантов отправлял послания.

— И вы полагаете это предательством?

— Терпение, господин Горн, дойдёт дело и до предательства. Итак, наблюдение доподлинно установило, что причетник является доверенным лицом господина епископа и помогает ему вести весьма значительную переписку. Разумеется, эта переписка могла иметь вполне невинный характер, однако несколько дней назад в Росток прибыл гонец от короля Фердинанда, передавший причетнику послание, которое я вам только что зачитал.

— Это письмо несомненно изобличает коварство короля Кристиана, — решительно заявила Катарина, — но как оно связано с господином епископом?

— Не далее как вчера, причетник попытался отправить обратное послание, и был при этом схвачен.

— Обратное послание?

— Именно так; впрочем, извольте: