5.Мекленбургская принцесса

Ожидая оказии, Шурка привычно разглядывала прохожих, как вдруг взгляд зацепился за ничем не примечательного прохожего. Вроде бы обычный моряк, каких много в портовом городе, но что-то в его поведении показалось девочке неестественным. Она даже хотела проследить за ним, но тут показались идущие к дому слуги и принцесса решительно двинулась вслед за ними, и думать забыв о подозрительном матросе.

Привычно прошмыгнув в дом, девочка первым делом перевоплотилась в принцессу. То есть скинула плащ с капюшоном сшитый из грубого сукна и оставшись в нарядном платье прямиком направилась к комнате занятой детьми герцогини. Вообще, обычно у Карла Густава и Евгении были разные апартаменты, но дом Керкгофов это всё же не герцогский дворец, так что волей-неволей пришлось потесниться.

— Клара Мария! — обрадованно воскликнул брат, увидев её. — Я так давно не видел тебя, что очень соскучился, где ты была?

— Ты же знаешь, я живу с матушкой в её доме, — улыбнулась в ответ сестра.

— А он далеко?

— Вовсе нет.

— Как я хотел бы побывать у вас дома и посмотреть как вы живёте.

— Ничего особо интересного там нет, — пожала плечами Шурка. — А где Евгения?

— Я здесь, — выбежала из-за ширмы самая маленькая принцесса Мекленбургского дома и вопросительно уставилась на неё.

— А кто меня поцелует? — лукаво усмехнулась девочка и, как бы невзначай, поправила свёрток.

— А что там? — насторожилась Евгения.

— Поцелуешь, покажу!

— Вот ещё!

— Ну, как хочешь.

Всё же любопытство пересилило и вредная Женька шагнула к сестре, потешно выставив вперёд сложенные уточкой губы. Шурка звонко чмокнула её и тут же принялась развёртывать подарок. Едва кукла освободилась, раздался радостный визг и малышка, получив вожделенную игрушку, бросилась благодарить сестру, одарив её множеством поцелуев, объятий и других проявлений нежности.

— Клара Мария, ты – самая лучшая!

— Я знаю, — скромно улыбнулась дарительница.

— И впрямь, очень красивая кукла, — сдержанно заметил держащийся чуть в стороне Петер. — Неужели вы сами это сделали?

— Ну, не всё, — пожала плечами Шурка, — но бóльшую часть.

— Что здесь происходит? — строго спросила вышедшая из-за ширм воспитательница принцессы Евгении – госпожа Мадлен Руге – высокая сухопарая шведка с постным лицом.

— Мадам, посмотрите, какую куклу подарила мне Клара Мария! — радостно завопила её подопечная, показывая подарок.

— Ах, это вы, — поджала губы придворная, немного недолюбливавшая незаконнорождённую принцессу. Затем, посмотрев на игрушку, удивлённо приподняла брови. — Весьма недурно! Где вы взяли её?

Язык Шурки так и чесался сказать: – "где взяла, там уже нет", но она пересилила себя и, лучезарно улыбнувшись воспитательнице, спросила:

— Вам нравится?

— Таких кукол посылают друг другу коронованные особы, чтобы показать новые фасоны нарядов!

— Моя сестра сама сделала эту куклу! — отрезал Карл Густав.

— Вот как? Что же, работа достойна всяческой похвалы. Её следует показать, её королевскому высочеству. Кстати, она хотела видеть фройляйн Марту. Вы не подскажете где она теперь?

— Я здесь одна, — вынуждена была признаться Шурка, когда взгляды присутствующих скрестились на ней.

— Но, каким образом? — изумилась камер-юнгфрау.

Госпожу Руге недаром выбрали воспитательницей юной принцессы. Помимо хорошей родословной и безукоризненной нравственности, эта достойная дама отличалась ещё и способностью быстро соображать. Поэтому не прошло и нескольких минут, как принцесса Клара Мария оказалась перед светлыми очами герцогини Катарины и обер-камергера барона фон Гершова, хмурые лица которых не обещали юной госпоже ничего доброго.

— Я правильно понимаю, что ваша светлость изволили убежать из дома? — поинтересовался Кароль.

— Можно сказать и так, — обречённо вздохнула девочка.

— А где была ваша мать?

— На рынке.

— Прекрасно, а что же, в доме вообще никого не было?

— Только Иржик.

— Кто это? — удивилась герцогиня.

— Слуга моего брата, — ответил ей обер-камергер, ещё больше нахмурившись.

— А где сейчас ваш брат?

— Командует патрулями в порту.

— Это, конечно же, более важно, нежели безопасность принцессы! — в голосе Катарины послышался неприкрытый сарказм.

— А как вы проникли сюда? — остался невозмутимым померанец.

— Через чёрный ход, вместе с прислугой.

— Час от часу не легче! — всплеснула руками герцогиня. — К нам что, кто угодно может войти? Я крайне разочарована вами, господин барон! Надо было оставить шведскую охрану…

— Там стояли городские стражники! — вдруг выпалила Шурка. — Они только и знают, что цепляться к служанкам, а на меня и внимания не обратили.

— Это правда?

— Да, ваше королевское высочество, — сдержанно отвечал фон Гершов. — Никоим образом не снимая вины с себя, я всё же хочу заметить, что охрану следовало бы поручить исключительно вашему регименту. Они знают всех придворных и прислугу, а кроме того более дисциплинированны, нежели молодые подмастерья, которых здешние бюргеры по очереди отправляют в караулы.

— Что же, — голосом Катарины Шведской можно было морозить свиные туши на рынке. — Надеюсь, случившееся послужит вам уроком! И вы примете надлежащие меры…