5-ый пункт, или Коктейль «Россия»

Другой Жемчужников, Алексей Михайлович, в своих стихах вовсю критиковал Россию, но вдали от нее нежно ее любил. 28 октября 1871 года в Юнченгейме, близ Рейна, он написал своих знаменитых «Осенних журавлей», которые принесли ему в Германию «скорбную весть»:

Я ту знаю страну, где уж солнце без силы,
Где уж савана ждет, холодея, земля
И где в голых лесах воет ветер унылый, —
То родимый мой край, то отчизна моя.
Сумрак, бедность, тоска, непогода и слякоть,
Вид угрюмых людей, вид печальной земли…
О, как больно душе, как мне хочется плакать!
Перестаньте рыдать надо мной, журавли!..

Русские путешественники бежали от «сумрака, бедности, тоски, непогоды и слякоти» к солнцу и свету, к комфорту и богатству Европы, спеша приобщиться к изысканным плодам европейской цивилизации, но их неизменно поджидало разочарование. Русских людей шокировал практицизм европейцев, механичность их жизни, без загулов и удали, устоявшееся мещанство и «смердяковщина», как выразился Сергей Есенин. На Западе Есенин увидел лишь жрущих и пьющих, не заметив других, кто в те тяжкие двадцатые годы разлома основ и традиций упорно отыскивал свою истину о мире, о времени, о человеке. Другими словами, Есенину бросилась в глаза обывательская Европа, а Европу интеллектуальную он просто не заметил.

В «Стране негодяев» Есенин так отзывался о Европе:

Места нет здесь мечтам и химерам,
Отшумела тех лет пора.
Всё курьеры, курьеры, курьеры,
Маклера, маклера, маклера…

В письме к Шнейдеру Есенин отмечает: «Жизнь не здесь, а у нас. Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер». А спустя несколько дней поэт жалуется уже Сахарову на «ужаснейшее царствование мещанства… Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод и людоедство, зато у нас есть душа…»

Художник Александр Родченко писал жене 2 апреля 1925 года из Парижа: «Зачем я его увидел, этот Запад, я его любил больше, не видя его. Снять технику с него, и он останется паршивой кучей навоза, беспомощный и хилый…»

Вот и наши современники, выведенные в книгах Юрия Бондарева, мучаются от Парижей и Венеций и спешат скорее домой, под струи московского «холодного душа».

Приехал — уехал (командировка, туризм или отдых) — это одно, а каково было жить на Западе тем, кто знал, что не мог вернуться назад?.. В этом смысле интересно письмо Мариэтты Шагинян Сергею Рахманинову от 19 февраля 1922 года:

«…Вот главное: Вы, говорят, теперь кумир Америки. Но пишете ли Вы? Довольны ли собой? Не заглушило ли постоянное удовлетворение от внешних триумфов Ваше святое внутреннее неудовлетворение самим собой? Можете ли Вы без России? Я хочу сказать, Ваш творческий потенциал может ли творить на чужбине? И если да, то как, и о чем, и над чем? Я дала бы многое, чтобы заглянуть Вам через плечо и увидеть, чем Вы сейчас заняты…»

Любопытная Мариэтта! Смысл письма: раз не в России, значит, творец обречен на творческое бесплодие. Но так ли это? А созданный на Западе Сергеем Васильевичем «Четвертый фортепианный концерт»? А «Рапсодия на тему Паганини?» А «Третья симфония»? А «Симфонические танцы»?.. Так что тоска по родине — одно, а творчество — это совсем иное.

Федор Иванович Шаляпин со свойственной ему откровенностью писал Максиму Горькому в 1924 году: «…езжу по Америке вдоль и поперек. Отвратительно! Вот и теперь поеду снова. Ой-ой, как не хочется! Тяжелая страна! А вот видишь, еду — не люблю ее, а еду — свинья! За деньгами, за золотом. Продаю душу за доллары — выругал бы себя покрепче, да что-то жалко становится. Люблю себя-то, скотину, люблю бесстыдника!..»

Великое противостояние

О, Запад есть Запад, Восток есть — Восток, и с места они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд…

Редьярд Китинг