5-ый пункт, или Коктейль «Россия»

Так простенько, по-житейски формулирует свои (и наши с вами) тревоги обычный школьный учитель Евгений Никифоренко. А пока геополитические планы новых походов и новых захватов вынашиваются и выстраиваются в головах патриотов-державников, идет локальная, внутренняя борьба с чужаками. В книге «Ксенофобия и национализм в современной России» (1998) упоминается около 200 отечественных общественных организаций — религиозных, политических, культурных, — подпадающих под определение «ксенофобских», для которых наипервейший лозунг: «Бей «чужих», спасай Россию!» Многие читатели знают, что это за организации, и поэтому не буду педалировать эту тему.

У патриотов всегда большого обижает маленький, какой-нибудь сионистский эльф обижает Илью Муромца. Краснодарский губернатор Николай Кондратенко прямо говорит: «Навязав нам общечеловеческие ценности, враги внутренние и внешние подорвали наш экономический потенциал и ослабили потенциал военный» («Завтра», 1999, 24 марта).

Не мы прозевали, прошляпили, пролузгали (глаголы можно подбирать и дальше), а они, ВРАГИ, во всем виноваты. То есть вовсю работает комплекс неполноценности.

Требовательность к себе, к горькому сожалению, не наша национальная черта. Мы слишком широки и раздольны, чтобы зацикливаться на себе и что-то от себя требовать.

Как выразился «консервативный революционер или национал-большевик» Александр Дугин: «Русские — нация андрогинов, могучие и женственные, имперски агрессивные и жалостливые, мы убиваем, рожаем, бушуем и плачем на одном дыхании. Мы не разделяем точно «да» и «нет». Всё приблизительно…» (газета «Евразийское вторжение», 1999, № 20).

И хочется добавить к этому «убиваем и рожаем»: и делаем большие глупости. Мы можем себе это позволить, а другие — нет. «Моя нация, по счастью, слишком мала, чтобы делать большие глупости». Кто это сказал? Альберт Эйнштейн.

Национализм — тема необъятная, как море. Не будем тонуть в этой морской пучине. Побарахтаемся лучше в более узкой теме, хотя по поводу такого определения многие со мной будут не согласны.

А если говорить честно, то боюсь, у данной книги будет много противников. Одному не понравится одно, другому — другое. Нравится всем лишь доллар, да и то — в большом количестве. Но я заговорился. Итак:

Антисемитизм, евреи, Израиль

Вечно и нисколько не старея,
всюду и в любое время года
 длится, где сойдутся два еврея,
 спор о судьбах русского народа.

Игорь Губерман

О евреях в этой книге мы говорили не раз, но что делать: целый пласт — «Евреи в России», никуда от него не денешься. Евреи вписаны кровью и судьбой в русскую историю, да так, что порой даже трудно узнать, кто еврей, а кто нет. Один французский медик на вопрос своего русского коллеги: «Есть ли во Франции антисемитизм?» — ответил так: «Наверное, есть, но как узнать, кто еврей?»

Знаменитый советский диссидент Натан Щаранский тоже в затруднении и говорит, что определение еврейства — «колоссальная философская, историческая и религиозная проблема». И ее мы тоже не будем касаться. Вот антисемитизм — это другое дело, без него тема России была бы неполная.

Начнем издалека. Рассказывают, что, когда Наполеон Бонапарт осаждал Вену, в одной из синагог он услышал громкий плач.

— Почему плачут евреи? — спросил полководец.

— Они оплакивают Соломонов храм, — ответили генералы.

— Его разбили наши войска? — поинтересовался Наполеон.

— Нет, ваша милость, — возразили ему. — Храм был разрушен еще при царе Ироде почти две тысячи лет назад!

— И они до сих пор плачут?! — удивился Наполеон.

Да, евреи до сих пор плачут, а если не плачут, то печаль не уходит из их глаз. И храм разрушили, и ненависть их преследует со стороны многих, если не всех народов. Истоки ненависти, причины антисемитизма уходят в глубины веков, сокрыты в тумане, спрятаны в далекой-далекой дохристианской поре. В принципе об этом написана не одна книга, и желающие могут углубиться в дебри национальной распри.

Почему антисемитизм живет уже три тысячелетия? Хороший вопрос. На него дано множество ответов, ибо многие умные люди хотели и продолжают хотеть понять, в чем же суть негативного отношения к евреям.

«Антисемитизм — это не идеология. Это — душевная болезнь», — утверждает один из наиболее авторитетных богословов в мире Адин Штейнзальц.

Василий Розанов отмечал, что антисемитизм — это зависть к биологической природе, некий страх перед еврейством, потому что «еврей — тип человека, более активного, более приспособленного и жизнестойкого, чем русский тип» (запись от 26 марта 1915 года).

Максим Горький летом 17-го писал, что «идиотизм, болезнь, которую нельзя излечить внушением. Для больного этой неизлечимой болезнью ясно… во всем виноват еврейский народ» (Газ. «Новая жизнь», 1917, № 52).