5-ый пункт, или Коктейль «Россия»

«А мой отец? Нужно быть сволочью, чтобы, когда этот великий артист творил на сцене, думать, что вот, дескать, еврей выступает… Человек огромного таланта, неотъемлемая часть русской культуры — какая разница, кто он? Армстронг — гениальный музыкант, но я же не буду думать: черный, а как хорошо играет! Я так воспитан. Мой отец был великим интернационалистом. Он сделал так, чтобы я себя чувствовал русским человеком. Национальность в цивилизованном государстве определяется по языку, на котором человек говорит с детства, по культуре, в которой он воспитан, и по вероисповеданию. А если по крови, то Пушкин, извините, полукровка, эфиоп…» (МК, 1992, 18 января).

«— Говорили, что Аркадий Исаакович в последние годы строго соблюдал иудейские обычаи… — заметил в беседе с Константином Райкиным корреспондент.

— Еврейской культурой он увлечен был всегда. Отец вырос в патриархальной семье, где соблюдались все традиции. Хотя меня воспитывал как-то вне этого…» («АиФ», 1999, № 28).

«— Национальность ему никак не аукалась? — допытывался корреспондент уже другой газеты.

— Что значит «никак»? — отвечал Константин Райкин. — Вы же знаете отношение к евреям в нашей стране. При всей своей популярности звание Народного артиста СССР отец получил только в шестьдесят с лишним лет. Но самое поразительное, что о пятом пункте в анкете помнили в основном чиновники. Абсолютное большинство зрителей не воспринимало Райкина как еврея. Папа был русским артистом» («Среда», 1998, 28 января).

И еще одна цитата:

«Отец прожил счастливейшую жизнь. Он был победителем во всем. Он победил всех тех, кто, находясь на высоких постах, его оскорблял и мучил. Многие из этих людей живы-здоровы. Они теперь ходят по улицам, отовсюду снятые, с потухшим взором и не смотрят прохожим в глаза. Иногда я их встречаю. Их никто не вспомнит. А если и вспомнят, так только в связи с великими людьми и делами, которым они мешали» («Культура», 1989, 13 июля).

Ну, и заодно немного о Константине Райкине, замечательном актере и руководителе театра «Сатирикон». Его отец — Аркадий Исаакович Рай кин, мать — Руфь Марковна Иоффе (ее родной брат — академик Иоффе). О себе Константин говорит так: «Иудеем считать себя не могу. Скорее, я православный, правда, некрещеный. Но в Бога я верю. По духу, воспитанию я считаю себя русским человеком, в жилах которого течет еврейская кровь».

От Аркадия Райкина — к другому корифею эстрады — к Леониду Осиповичу Утесову. В регистрационной книге городского раввината Одессы за март 1895 года сделана запись: «Дитя мужеского пола отца Иосифа и матери Малки Вайсбейн наречен Лазарем Вайсбейн». Этот Лазарь, он же в быту Ледя, и есть всеми нами любимый Леонид Утесов. Это и «С одесского кичмана бежали два уркана…», и «Жил-был на Подоле гоп со смыком…», и «Ой, лимончики, вы мои, лимончики…» И многое другое, что и сегодня весело звучит и бодрит нормального человека, будь он русский, еврей или чукча. Всех трогает легкая грусть его песен:

Есть город, который я вижу во сне.
О, если б вы знали, как дорог
У Черного моря открывшийся мне
В цветущих акациях город,
У Черного моря!..

Ласкают душу его патриотические песня: «От Москвы до Бреста нет такого места…», и «Нет, не забудет солдат», ну и т. д. Сразу тянет петь, и отсутствие голоса не смущает, впрочем, и у Утесова не было настоящего голоса, он пел сердцем. Своим большим человеколюбивым сердцем. Дома, в кругу друзей и близких, Утесов часто говорил: «У меня большое еврейское сердце». Свое еврейство Леонид Осипович никогда не скрывал. Однажды (после войны) к Утесову, отдыхавшему после концерта, подсела женщина. Ее распирало любопытство:

— Леонид Осипович, а ваша дочь еврейка?

— Да.

— А жена?

— Тоже.

— А вы сами кто будете?

— Я тоже буду еврей.

— Ой, ну шо вы на себя наховариваете!

Нет, артист на себя не наговаривал. Он просто не стеснялся своей национальности. Он мог даже поклясться своим любимым выражением «Клянусь гастрономом» в том, что он еврей. А что скрывать?

Когда проходит молодость,
Длиннее ночи кажутся,
Что раньше было сказано,
Теперь уже не скажется.
Не скажется, не сбудется,
А скажется — забудется.
Когда проходит молодость,
То по-другому любится…

Эту песню Утесов неизменно пел с чувством, разрывающим сердце.

Еще одно имя — Иосиф Кобзон. Певец и депутат (дожили и до таких времен!).