5 Завещание Малого Льва

И он таки нажал кнопку и с торжеством безумца смотрел, как за доли секунды его

противник осознает, что он не шутил, и что это конец.

Но взрыва как такового не произошло. Во всяком случае, на яхте, в заливе

Белоскальный, на планете Пьелла. Конс сформировал для контейнеров свой канал

межзвездной телепортации и теперь весь ад и пламень разразился там, в неведомых кулуарах

пространства. Они же видели только огромную огненную дыру, в которой как в топке

клокотало пламя, как отголосок чудовищного взрыва.

Поскольку силы таяли на глазах, дыра расширялась. Из нее вырывался ослепительный,

непереносимо-яркий белый свет, и если жар Конс еще как-то задерживал, то этот свет - нет.

Когда до него дошло, что надо было зажмуриться, было уже поздно. Он ничего не видел. Он

просто терпел невероятное напряжение и даже ни о чем не думал в этот момент, кроме как о

терпении. Это хорошо, когда нет мыслей, сомнений и страха. Как будто и боли до какого-то

момента не чувствуешь.

Так уж случилось, что последние секунды жизни прошли у него в темноте. И он не

увидел, когда закончились все силы, как пламя вырвалось бушуя, спалило яхту, охватило его

тело, вскипятило воду в заливе и взметнулось протуберанцами к ярким летним небесам.

*************************

Живым он не был. Мертвым тоже. Никуда его душа не улетела, и не встретила его

прекрасная Ирида, его Риция, на планете скивров Морнигул-2. Этой смерти он не боялся, но

ничего такого не произошло. С «фиолетовой молнией» не шутят.

– 472 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 4 – Праздник Возрождения

С холодным ужасом Конс понял, что находится где-то возле своего тела, почти в нем, но

не в нем. И видит всё вокруг как-то странно. Он различал не предметы, а их энергетические

оболочки, и вот по ним-то и по силуэтам догадывался, что это может быть.

Его обожженное, без капли энергии тело лежало на берегу на щупальце Медузы, оно

утопало в этом щупальце как в киселе, а рядом суетились псевдо-мараги. Выше тревожно

кружились псевдо-чайки. Сколько времени прошло, он не представлял.

Вообще-то стало страшно. Конс вспомнил отца, как тот лежал без движения, тоже завис

между двух миров, ни туда, ни сюда. И не было исхода из этого мучения. Видимо, Прыгун не

может умереть просто так, он обязательно во что-нибудь вляпается!

Было жутко, но при этом не больно. Память о боли еще была свежа, она навязчиво

пыталась вернуться, но ее затмевали другие потрясения. Он еще раз глянул на себя - в таком

теле жить нельзя! Костюм как-то защитил его, но местами оно даже обуглилось. Захотелось

срочно проснуться. «Конечно, это сон», - подумал он, - «не было никакого звонка, я пришел

от Рони и сразу завалился спать. И это всё мне снится. Потому что такого же не может быть!

Эх, Фло, если бы ты меня поцеловала, мне не приснилась бы такая муть! Я бы, может, и

вообще не уснул…»

У нее утренний полумрак в спальне, и сосны смотрят в окно, положив лапы на перила

балкона, пахнет хвоей, тишина и прохлада. Разве плохо им было бы там вдвоем? И неужели

этого никогда уже не будет, потому что он никогда, никогда не проснется?

Впору было просить о помощи! Но кого? Его тело и так спасали: Лаорм вытащил его из

воды, доставил на берег, обволок его раны, вызвал близких. А кто мог помочь его

заблудившейся душе?

Скоро стали появляться потрясенные родственники. Первым, конечно, был Кондор.

Впервые в жизни Конс увидел, что его сын падает в обморок при виде пациента. Руэрто что-

то запричитал, Азол Кера отвернулся. С этого плана было видно, какой он мощный

энергетически, просто махина. Вот ему бы, возможно, и удалось удержать минуту

«фиолетовую молнию». Но, увы, правителем, а значит крайним, был не он. Правителем стал

тот, кто меньше всего этого хотел.

Довольно скоро Конс стал привыкать к своему новому состоянию. Ему было не больно и

уже не так уж страшно, и он даже не понимал, чего они все так носятся с его несчастным

телом? И почему все так расстроены?

Тело, отделенное с трудом от расплавленной одежды, лежало в операционной, но он

прекрасно видел и всё, что происходит за стенами, своеобразно, конечно, видел. Кого только

не было в коридоре и в гостевой комнате, даже Леда рыдала на плече у Алесты, силуэт ее

был едва различим, но голос он спутать не мог. Бедная девочка, она еще возомнит, что опять

ему что-то должна…

Кондора к отцу не допустили, он сам признал, что у него дрожат руки и темнеет в глазах,

и он сейчас ни на что не годен. Поэтому он тоже топтался под дверью. Хотелось как-то

утешить его, но не было никакой возможности.

Пока совещались, кому доверить жизнь правителя, в коридор влетело маленькое белое

пламя, яркое, просто ослепительное. Конс знал это пламя, и знал эту походку. И только она

одна не боялась никаких больных, потому что она была очень сильная женщина. Жаль, что

он не видел ее лица, только хрупкий силуэт.

- Пустите меня к нему! Немедленно!

«Она», - улыбнулся он про себя, - «сразу командует, как хозяйка!»

- Кон, скажи им!

- Да, конечно, - тут же согласился сын, - пропустите ее. Она лучше справится.

Все так ошалели, что даже не нашли, что возразить. Пламя ворвалось в операционную.