50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются

А что он скажет лысому? Как объяснит отсутствие заказчика в Кардиффе? И как Харон отреагирует на подобную новость? В общем, Кислицин заснул только перед самым рассветом. Но долго спать Сергею не пришлось.

Его разбудил лысый, которому не терпелось получить свои заслуженные сто золотых. Объяснив Харону, что сегодня вся знать соберётся в главном храме проститься с убиенным графом и заказчик скорее всего будет именно там, Кислицин хотел продолжить сон. Однако, лысый не унимался.

— Надо идти прямо сейчас. Пока нет оцепления — настаивал на своём Харон — Может удастся проникнуть в храм.

Наконец лысому это надоело. Он просто ухватил Кислицина за грудки и, рванув, поставил на ноги. Прежде чем идти прощаться с графом Лестер, Харон и Сергей заглянули на кухню, где лысый хорошенько опохмелился. Кислицин тоже выпил вина, чтобы как-то унять волнение перед встречей с любимой невестой. Подняв таким образом боевой дух, они покинули гостиницу и решительно зашагали в направлении главного городского костёла.

Но попасть в храм им так и не удалось. Несмотря на раннее утро вся улица, ведущая к костёлу, уже была оцеплена солдатами. Шеренги из воинов в синих сюрко тянулись до самого крыльца костёла, не пропуская туда никого. Кроме оцепления хватало и городской стражи, следившей за порядком вдоль всего пути следования торжественной процессии. Народу тоже скопилось достаточно много. Некоторые даже вскарабкались на деревья. В основном конечно дети. Но были среди таких и взрослые. Сергей с лысым на деревья не полезли. Интенсивно работая локтями, они стали пробираться сквозь толпу. Кислого в его монашеском одеянии жители безропотно пропускали вперёд, а вот Харону, который успел переодеться в штатское, приходилось проталкиваться с большим трудом. Поэтому, до оцепления Сергей добрался раньше, чем лысый. Попытки договориться с воинами, чтобы те его пропустили в костёл, результатов не дали. На доводы, что он монах, солдаты тупо твердили одно и то же — «Не велено пропускать никого».

— Что, монашек, опоздал на церемонию? — услышал Кислицин сзади голоса Харона — К шлюхам, наверное, бегал?

— Какие глупости — наиграно возмутился Сергей — Просто я ходил по делам, а теперь мне необходимо быть в храме.

— Знаем мы эти дела! — засмеялся лысый и подмигнул, не пускавшим Сергея, воинам — Да, ты не смущайся, монашек. Дело молодое! Вот только влетит тебе теперь от настоятеля! Даже не сомневайся.

Внезапный спор монаха с каким-то лысым мужиком привлёк внимание окружающих зевак, которым наскучило длительное ожидание. А тут вдруг такое бесплатное развлечение.

— Да, вы только гляньте, он же пьяный — продолжал развлекать толпу Харон — Ох и попадёт тебе сегодня, малыш! Монастырская тюрьма, это самое малое, что тебя ожидает.

Тут же, со всех сторон, раздались возгласы. Каждый высказывал своё мнение, какого наказания заслуживает согрешивший монах. Кто-то соглашался с лысым, а кто-то считал такое наказание слишком суровым. Солдаты, которые устали торчать в оцеплении, тоже присоединились к спору. В конце концов, так время службы пролетает быстрее. Но явных оскорблений в адрес Сергея никто не высказывал. Шутки были довольно безобидными. Монах всё-таки.

Вдруг, где-то в конце улицы послышались песнопения и обсуждение грехов Кислицина тут же прекратилось. Всем сразу стало не до этого. Народ подался вперёд, стараясь разглядеть приближающуюся процессию и солдатам пришлось сдерживать толпу силой. Вскоре показалась колонна монахов, облачённых в точно такие же чёрные рясы, какая была на Сергее. Первым шёл священник с большим деревянным крестом в руках. Следом за ним шестеро монахов несли на плечах большой украшенный позолотой гроб, который сверху укрывало красно-белое знамя Лестера. За гробом двигалась колонна монахов, распевая на латыни какой-то заунывный псалом.

— Видишь, бабник, братья твои всю ночь усердно молились в монастыре за душу графа Лестер, пока ты удовлетворял свою похоть — громко воскликнул Харон, указывая на проходившую мимо процессию.

Сергей не ответил. Он никак не мог сообразить, чего лысый добивается. Понятно стало чуть позже. Когда колона монахов, проследовав мимо, направилась к дверям костёла, Харон просто вытолкнул Кислицина за оцепление на дорогу.

— Да, беги уже, бездельник. Догоняй своих — услышал он сзади голос лысого.

И Сергей помчался за траурной процессией, подхватив подол рясы. То ли воины решили не нарушать оцепление, то ли не увидели в бегущем монахе ничего опасного, но за Кислициным никто не погнался. Правда эта сценка вызвала в толпе неподобающий случаю хохот, что немного смутило поющих братьев. Но Сергей уже пристроился к ним сзади и, смиренно сложив руки, подвывал в унисон.