50 дней из жизни Кислого или ведьмы тоже ошибаются

Высокопоставленные особы появились ровно в двенадцать часов. Как бы подтверждая пословицу про «точность — вежливость королей». Графиню Лестер Кислицин узнал сразу, несмотря на чёрную вуаль, наполовину прикрывавшее её лицо. К удивлению Сергея, Джулия и принц вошли в храм вместе, держа за руку друг друга словно первоклассники. Хоть графиня была немного постарше Эллиота и выше ростом, но выглядели они ровесниками. Следом шествовали королева Флоренс со своей обычной кислой миной и пожилой священник в богатой мантии. Видимо сам епископ. А затем и вся остальная свита, многих из которых Кислый знал не только в лицо, но и по именам. Впрочем, было немало и новых лиц, которые прибыли ко двору мерсийского принца уже после бегства Сергея. Среди присутствующих Кислицин заметил и графиню Элеонору. Жена дядюшки Мэйсона всё ещё пребывала в свите Его Высочества, но после измены дочери находилась явно не на первых ролях. Кислицин едва разглядел её в четвёртом ряду, когда гости наконец расселись по своим местам. Самые знатные естественно устроились в первом ряду. В основном, это были графы, присягнувшие на верность мерсийскому принцу. Сам же Эллиот занял место в центре — первое слева от прохода. Рядом, со скорбным лицом, восседала Джулия. Такое внимание Его Высочества к графине Лестер объяснялось лишь стремлением поддержать бедняжку в трудную минуту. И это ему явно удавалось. Не отпуская руку Джулии, принц то и дело что-то шептал ей на ухо, а графиня с трудом сдерживала улыбку, прижав к губам шёлковый платок траурного цвета. Слева от Джулии сидел молодой дворянин, в котором Сергей сразу признал сына покойного графа. Слишком сильно тот был похож на беднягу Стэнли. В отличии от сводной сестры, Бобби действительно переживал смерть отца. Было заметно, что неуместное шушуканье Эллиота с графиней раздражают парня не менее, чем самого Кислицина. Да уж! Для человека, от которого только что сбежала невеста, принц выглядел через чур жизнерадостным. Королева Флоренс и принцесса Эвелин так же восседали на передних местах. Только справа от прохода. Остальных вельмож Сергей не знал. Из всех мерсийских графов Кислицину был хорошо известен лишь Глостер. Но дядюшка Мэйсон находился в, осаждённом врагом, городе и по этой причине не мог присутствовать на прощальной панихиде. Когда знатные гости наконец уселись, монахи затянули очередной псалом. Кто участвовал в самодеятельности знают, что петь в хоре совсем необязательно. Достаточно просто открывать и закрывать рот, пока поют другие. Так Сергей и делал, пытаясь придумать способ, сообщить о своём присутствии только одной Джулии. Ведь нельзя просто подойти и сказать — «Здравствуй, любимая, я вернулся!» На этом свидание и окончится. Чтобы простому монаху приблизится к графине Лестер, нужна весьма уважительная причина. Оставалось лишь дожидаться удобного момента и надеяться на лучшее.

Глава 70. Панихида

Слева над трансептом, словно большое ласточкино гнездо, возвышалась кафедра с, ведущими вниз, узкими ступенями. Именно туда направился епископ, пока братья самозабвенно наслаждались песнопениями.

Оказавшись наверху, главный священнослужитель всего Уэльса терпеливо дождался пока монахи стихнут и затянул длинный монолог всё на той же латыни. При этом он то и дело закатывал вверх глаза и смиренно складывал перед собой, унизанные перстнями, руки. От заунывной речи епископа, не спавшего ночь, Кислицина едва не вырубило. Несколько раз он вздрагивал и просыпался ощущая, что падает. Наконец молитва закончилась, и священнослужитель перешёл на английский. Началась длинная проповедь. В течении получаса епископ усиленно внушал присутствующим, как скоротечна жизнь и какие все люди жалкие скоты, погрязшие в смертных грехах. Что каждого ждёт адское пекло, кто не будет каяться и покупать индульгенции. Не забыл он упомянуть и о пользе самобичевания, для усмирения гордыни. Так как проповедовал епископ без шпаргалок, экспромтом, то повторял одно и то же несколько раз и изрядно утомил, находившихся в костёле, вельмож. Главный священник Уэльса мог говорить ещё долго, но многозначительный жест принца, напомнил ему, что пора закругляться.

— Так будем же молиться о рабе Божьем Стэнли. Да, простит Господь его грешную душу — закончил проповедь епископ — А теперь, каждый, кто желает, может выйти и сказать несколько тёплых слов о покойном. Прошу Вас, Ваше высочество.

Уговаривать принца не пришлось. Эллиот вскочил и почти вбежал на трансепт.

— Верные мои подданные! Друзья! — изображая праведный гнев, воскликнул принц — Король Эдуард понимает, что ему не победить нас в честном бою. Негодяй подсылает наёмных убийц, потому что он трус и не осмеливается встретится со мной лицом к лицу.

По рядам аристократов пошёл одобрительный гул. Вдохновлённый реакцией зала, Эллиот обвёл подданных орлиным взором и продолжил, распаляясь с каждым произнесённым словом.