50 и один шаг назад

– Сейчас я достану вашу сумку, сидите тут, – говорит он, оставляя меня, а вокруг нас уже остановились машины, люди обсуждают меня, и мне кажется, что каждый знает, как моё имя. На их лицах такое осуждение, но это не я! Не я!

Я не говорила никому… никому ведь. Мужчина передаёт мне сумку, но я уже забываю о телефоне, копаясь в ней, и достаю конверт, где лежит фотография. Как? Как, вообще, такое возможно?

Мой мобильный с новой силой начинает трезвонить, и я нахожу его, видя номер сестры.

– Да, – резко отвечаю я, всё ещё держа в руке фото, моё личное фото, которое теперь красуется на каждом углу в каждом магазине.

– Блять, Миша, где тебя носит? – Плачет в трубку Тейра. – Я звоню уже седьмой раз! Седьмой! У отца новый инфаркт, мы в больнице! Приезжай! Он умирает, Миша! Умирает!

– Что? – Переспрашиваю я.

– Мы в той же больнице! Дуй сюда! Дура! – Кричит она и бросает трубку.

Я слышу гудки, а разум просто отключается, не желая поверить в такую цепочку событий. Словно на меня свалилась лавина, в одну секунду свалилась, и задавила меня своим весом. Я дышать больше не хочу, не могу, не желаю ничего.

– Мисс Пейн, вам надо в больницу. Я всё решу тут, а Хейтон вас отвезёт, – мужчина подхватывает меня за подмышки и как куклу ставит на землю, передавая в другие руки, помогающие мне дойти до серебристого «БМВ» и сесть на заднее сиденье.

– Мисс…

– Госпиталь «Святого Михаила», отвезите меня туда, как можно быстрее, – я не узнаю свой севший и безжизненный голос, но это он. И мужчина азиатской внешности удивлённо поворачивается ко мне.

– Но…

– Прошу вас… туда, я нужна там, – перебиваю я его, и он кивает, заводя мотор.

Моё тело болит, грудь сильно давит, как и виски изрезает сильнейшими щипцами. А внутри тишина. Я просто не могу понять… до сих пор не могу понять, как и почему это произошло. Всё произошло. Статья, которую я не давала, отец, видимо, прочитавший её и не сумевший справиться с эмоциями.

Я разрушила всё вокруг. Я и только я. И это ужасно, я чувствую на себе такую вину, что она разрывает меня, в щепки заплетается сердце. Дышать трудно. Думать не умею. В голове всё перемешалось и висок так стучит, что я нажимаю на него, пытаясь снять нестерпимую боль. Ничего. Кто мне поможет? Ну кто-то же должен! Прошу, хоть кто-то. Моё сердце настолько болит, что я хочу разорвать грудную клетку и выбросить его, растоптать… что-то… кто-то… прошу.

– Мисс, мы на месте, – из моего всхлипывающего состояния меня выводит мужчина, и я киваю, выбираясь из машины.

Мои ноги дрожат, вот-вот и я упаду, но иду к зданию. Давай, Мишель, давай, ты же сильная… должна быть сильной. Давай, ты сможешь.

И я иду, проходя уже знакомую охрану, видя плачущую сестру и спокойную мать.

– Наконец-то, хоть ты скажи ей, – ко мне полетает Тейра и толкает меня в маму, раздражённо вздыхающую и с укором смотря на сестру.

– Что… как это случилось? – Сдавленно спрашиваю я.

– Мы не знаем, и она не хочет говорить с доктором! Она не хочет! Ты-то скажи ей, что это надо! – Тейра вытирает покрасневший нос, а затем уже удивлённо осматривает меня.

– А с тобой что? Миша, ты ранена? – Она подходит ко мне, дотрагиваясь до моего носа, и я вижу на её руках кровь.

– Упала, – медленно отвечаю я.

– Но у тебя нос разбит и губа…

– Миссис Пейн, мисс Пейн, мисс Пейн, – её обрывает подошедший к нам знакомый врач и с удивлением осматривает меня.

Я вытираю руками кровь, которую даже не заметила и в таком состоянии шла сюда. Да и всё равно.

– Что с ним? – Спрашиваю я.

– Пойдёмте со мной, это личный разговор, – предлагает он, и мы все киваем, двигаясь за ним с этого этажа, и спускаемся на второй.

Он проводит нас в комнату с круглым столом и садится на стул, приглашая нас последовать его примеру. Мужчина кладёт перед собой папку, пока я ищу в сумке салфетки, чтобы вытереть кровь.

– Итак? – Жду от него хоть каких-то слов, пытаясь умыться.

– Что ж, – начинает он, открывая папку и тяжело вздыхая. – Мы ожидали этого, но не так скоро. К сожалению, мы больше ничем не можем помочь. Ему необходима пересадка сердца, но его очередь ещё не подошла.

– Как не можете помочь?

– Сколько это стоит?

– Вы охренели?

Мы все в один голос спрашиваем его, и он поднимает руку, останавливая нас.

– Мы можем немного приблизить операцию, но на это требуются деньги. Двести тысяч, не меньше. Если вы готовы…

– Нет, у нас нет таких денег, – обрывает его мама, а мы с сестрой поворачиваемся к ней.

– Вот! Видишь, Миша? Я говорила, она хочет его смерти! – Кричит сестра, подскакивая с места.

– Мама, ты не можешь. Мы должны найти вариант…

– Нет, я сказала. И вы спросите его, откуда привезли вашего отца, – зло цедит она, отбрасывая прядь волос с лица.

Я поворачиваюсь к врачу, сглотнувшего от этого предложения.

– Откуда? – Допытываюсь я.

– Карточку с моим именем нашла служащая мотеля, где он был. На окраине города. Мы предупреждали, что ему следует воздержаться… хм, воздержаться от…