50 и один шаг назад

Но меня отчего-то совсем не волнует моё состояние, я до сих пор не могу очнуться от потрясения статьёй, которая вырезалась на подкорке головного мозга. Не могу поверить, что это всё произошло со мной. И хочется разрыдаться от обиды, так сильно сотрясающей тело. Ведь я сказала, что люблю его. А он даже не придал этому значения, только решил убить меня. Но ведь я знаю правду, не страдаю раздвоением личности, и фотография до сих пор у меня. Как такое возможно? Как? Кто мог знать о нём так много? Кто мог предать меня и его?

Выхожу на дорогу и ловлю такси, чтобы доехать до дома. Ждать неизвестности сложно, когда ты даже не можешь повлиять на ситуацию ни грамма. Ты просто застряла между событиями, являясь их эпицентром, и они будут ударять по тебе сильнее, чем по кому-либо. Это страшно.

Зайдя домой, плетусь в гостиную, блестящую чистотой, как и раньше. Идеальная жизнь, которую представляют многие, смотря на это великолепие. Но разве кто-то знает, как всё это отвратительно выглядит изнутри. Ни черта. Люди предпочитают видеть обложки, а заглянуть глубже даже не желают, делая выводы скоропалительно и их не переубедить.

Раздаётся звонок в дверь, и я, вздыхая, поднимаюсь с дивана, и иду на него. Хотя больше всего в жизни мне хочется накрыться одеялом и заснуть, чтобы проснувшись, понять, что это самый страшный кошмар был всего лишь моей фантазией.

Я с удивлением смотрю на мужчину в классических чёрных очках и костюме, средних лет и не особо приятной внешности. Слишком он грубоват и веет от него опасностью.

– Добрый день, вы, наверное, к отцу, но в данный момент он в больнице, – натягивая улыбку, произношу я, смотря на незнакомого мне мужчину.

– Добрый день, мисс Пейн. Мне нужны вы, я адвокат мистера Холда. И меня прислал он, чтобы обговорить с вами одно непростое дело, – финальное слово отдаётся эхом в голове, и я сильнее хватаюсь за дверь, стараясь не упасть.

Вердикт. Настало время выслушать вердикт. Не верю.

– Проходите, – шепчу я, пропуская его в квартиру, и закрывая дверь.

Он, даже не раздеваясь, ожидает от меня следующих слов, и я указываю ему следовать за мной. Идти тяжело, едва передвигаю ноги от страха, сжавшего желудок.

Я сажусь на диван, а адвокат открывает портфель и достаёт оттуда какие-то документы.

– Итак, в связи с последними событиями, произошедшими этим утром, мой клиент требует от вас выполнения контракта. У нас есть чёткие доказательства нарушения вашего соглашения. Мы распечатали список ваших звонков с мобильного, и там мелькает телефон редакции. Длительность разговора минута и тридцать четыре секунды. Звонок сделан одиннадцатого апреля в десять часов и пятьдесят семь минут вечера. В это время, по данным, с GPRS навигации вы находились здесь. Вот подтверждение моих слов.

Он кладёт на стол первый лист, и я хватаюсь в него, пробегая глазами по наборам цифр, и останавливаюсь на обведённом красным телефоне. Дата. Время. Всё, правда. Но как?!

– Это не я… не я, понимаете? Я была… не помню, где я была. Я там была… у него, а потом приехала сюда. Я была в ванной… была… – одними губами говорю я, бросая умоляющий взгляд на мужчину. Но его лицо не выражает даже сожаления. Холодное, с примесью раздражения и отвращения.

– Факты говорят сами за себя, мисс Пейн. Сумма в пять тысяч долларов была переведена на вашу личную карту и снята ещё вчера днём. Вы тоже можете ознакомиться с этими фактами, – он кладёт следующий лист, и я распахиваю глаза, смотря на передвижение этой суммы, которую я в глаза не видела. – Что ж вы так мало попросили-то? Да ещё и потратили на глупости, а могли бы защитить себя. Но я продолжу. По условиям вашего соглашения с моим клиентом, он вправе на вас подать в суд, где пройдёт закрытое разбирательство дела. Затраты на адвоката, поиск вашего алиби, фабрикация документов, к которой вы прибегнете, я уверен, и последующий проигрыш с уплатой неустойки, какую пожелает мистер Холд и, возможно, условный срок за неверную дачу показания, а, возможно, реальный. Но у вас нет таких денег, верно? И вы не готовы иметь такой исход событий? По последним данным, у вас крупные финансовые проблемы в семье.

– Да, – киваю я, сжимая в руках бумагу.

– Мистер Холд готов пойти вам на встречу, ввиду вашего тесного сотрудничества. Он предлагает вам альтернативу.

– Господи, – я издаю нервный смешок, а затем начинаю смеяться, ясно понимая эту альтернативу. Больно. Жёстко. Обидно. Гадко оттого, что я до сих пор надеюсь на доверие. Всё разбивается снова и снова, моё сердце уже не может контролировать себя, срываясь на бешеный темп. Ладони внезапно потеют, и я отбрасываю от себя бумагу, поднимая взгляд на опешившего моим поведением адвоката.

– Наказание. Он хочет сделать меня его рабыней. Да? Он хочет предложить мне яд, чтобы проверить смогу ли я его принять, – с горькой усмешкой произношу я.

– Всё верно. Одна ночь его полной и безграничной власти над вами. Никаких стоп-слов. Подчинение безоговорочное, – резко отвечает он.