50 и одно дыхание глубже

– Прощение очень обманчивое слово. Можно простить всё, но не отпустить этого. Я простила тебя, как только вышла оттуда. Я жила воспоминаниями, как только смогла дышать. Но ирония в том, что дышать я не могу без тебя, – продолжая, делаю медленные шаги к нему. Опускает голову, играя скулами на лице.

– Вон. Я сейчас вызову охрану, – грозится, вскидывая подбородок.

– Уйду, Николас. Но ещё не всё сказала. Сними водолазку, – прочищаю горло, наблюдая, как он, отпуская кресло, шокировано отшатывается от меня, и его глаза расширяются от моей просьбы.

– Чёрт, ты совсем охренела? – Смеётся, но это не останавливает меня. Иду к нему, а он шагает от меня.

– Сними водолазку, Николас, и я уйду, – повторяю я, останавливаясь напротив него.

– Мишель, не зли. Я едва держусь, чтобы не выволочь тебя за волосы, – сквозь зубы говорит он.

– Сними водолазку, Николас, – шепчу я, нервно облизывая губы. Воспоминания, как не дал вчера раздеть его, подталкивают меня к желанию увидеть это.

– Пошла вон! – Орёт он.

– Ник… сними водолазку, – смотрю в его глаза. Бледнеет ещё больше. От напряжения даже веки трясутся, как и я вся. Выпускает воздух сквозь зубы, резко обходя меня. Поворачиваюсь к нему. Борьба в нём. Во мне. И я так устала от этого.

– Ник, прошу тебя, сними водолазку, – голос дрожит от слёз, что глотаю и сжигаю себя солью и горьким привкусом.

Подхватывает пальцами чёрную ткань и, резко срывая с себя, отбрасывает в сторону.

– Довольна? Посмотрела на моё тело? – Разводит руки, но я ничего не вижу. Ни совершенства его физической формы, ни игры мышц. Смотрю в его глаза и делаю шаг к нему.

– Я выполнил то, что ты просила. А теперь пошла на хрен отсюда! – Рычит он, но я продолжаю идти к нему.

– Повернись.

Дышу рвано. Быстро. Бегает глазами по моему лицу и его уголки губ опускаются, а глаза наполняются страхом.

– Что? – Переспрашивает он.

– Покажи мне свою спину, Ник, – мягко произношу я, хотя это стоит неимоверных усилий, только бы не сорваться сейчас. Не спугнуть.

– Да пошла ты…

Отступает, обхожу его, а он поворачивается за мной. Пряча от меня подтверждение того, что видела. Ходим медленно, описывая круги. Смотрим в глаза друг друга и делаем шаги.

– Ник… прошу… – шепчу я. Замирает, и его глаза блестят от животного ужаса. Он передаётся мне. Сглатывает и даже не моргает. Делаю осторожный шаг в сторону. Стоит так же. Ещё один. Поворачиваю голову.

Закрываю рот рукой. Выпуклые полоски… множество полосок изрезают загорелую кожу. Кое-где ещё осталась корочка. Моя рука тянется к его спине. Пальцы, дрожа, дотрагиваются до горячей выпуклости. Дрожь проносится по его телу. Сердце сжимается внутри, а я беззвучно плачу. То закрываю глаза, то открываю их. И так больно. Всё, правда. Сейчас смотреть на это просто невозможно.

– Зачем… зачем же ты так? – Рыдаю я, кусая пальцы, отнимая руку от его спины. Напрягается и поворачивается ко мне. Пустой взгляд. Чистый. Настоящий.

– Это была моя ошибка. А в моём мире за неё положено наказание, – хриплым голосом отвечает. Мотаю головой, разрываясь до основания.

– Стоит ли она этого? Стоило ли всё этого? – Сквозь плач, спрашиваю я.

– Уже неважно, – безжизненно отвечает он, опуская глаза. И хочется упасть на колени или обнять его. Но не двигаюсь. Стою за чертой, что мы оба провели. Вместе и не смею даже дышать. Задыхаюсь от муки, что сейчас живёт в моём сердце.

– Дай, мне возможность остаться. Сделай ко мне шаг, Ник, – протягиваю руку, моля его о признании. О признании, что ничего не потеряно. Что можем жить. Жить вместе. Рядом. Стараться. Бороться и дышать.

Вижу отторжение в его глазах, отходит от меня.

– Николас, неужели та боль, что пережили мы не стоит этого шага? Я прошу прощения за свои слова. Больше у меня ничего нет, кроме раскаяния за них. Посмотри на меня. Ну же, посмотри, что сделала со мной разлука. Посмотри, кто я теперь. Посмотри! Ведь я…я до сих пор… я тону… я люблю тебя… с каждым вздохом сильнее. Но и я трусиха. Я боюсь… до ужаса боюсь вернуться туда. Подари мне возможность это сделать. Поделись своей силой, ведь я жить не могу. Ничего не пропало внутри меня. Моё сердце бьётся только благодаря воспоминаниям, связанными с тобой. Прошу… молю… Ник… пожалуйста, помоги мне. Я ведь люблю тебя и это больно. Научи меня иначе. Шагни ко мне, – разрываю речь слезами и прерывистым дыханием.

Не двигается, смотрит куда-то вдаль. Сквозь меня. Не слышит. Приходит понимание, что это действительно конец. Отпускать больно. Жить больно. Да я и не хочу. Мои руки безвольно падают и пустота такая. Кажется, что упаду. Но откуда-то берутся силы, чтобы обогнуть кресло и взять вещи, что принесла с собой, в руки.

– Прости, что пришла к тебе. Прости, наверное, это было лишним, – шепчу я. Голос пропадает от сжимающегося горла и нежелания уходить. Но больше нечего собирать. Всё разорвано. И даже у пазла есть стыки, что всегда будут распадаться.

– Это твоё, – кладу диск и карточку на стол, и, выпрямляясь, подхожу к нему. Николас вздрагивает и смотрит на меня затравленным взглядом, это отзывается сильным ударом по сердцу. Хлюпая носом, вытираю его рукой.