50 изобретений, которые создали современную экономику

Сегодня к офшорам противоречивое отношение по двум причинам: минимизация налоговых затрат и уклонение от уплаты налогов. Минимизировать налоговое бремя разрешено: в этом суть двойного ирландско-голландского сэндвича. Так как законы едины для всех, малые предприятия и даже простые люди могут создавать законные структуры в обход границ. Они просто не зарабатывают достаточно, чтобы окупить затраты на бухгалтеров.

Если же обыватель хочет платить меньше налогов, варианты ограничены различными формами уклонения, а это уже нелегально. Сюда входит и мошенничество с налогом на добавленную стоимость, и незадекларированная работа с оплатой в конверте, и провоз лишних сигарет через зеленый таможенный коридор[524]. Британские налоговые власти признают, что уклонение от налогов во многом сводится к бесчисленным нарушениям такого рода, часто мелким, а не к действиям богачей, которые доверили свои деньги банкирам, доказавшим, что они умеют держать язык за зубами. Сложно утверждать наверняка. Если бы удалось точно измерить масштаб проблемы, ее бы не существовало.

Неудивительно, что банковская тайна, видимо, родилась в Швейцарии. Первые известные правила, ограничивающие число ситуаций, когда банкиры могут делиться информацией о своих клиентах, были приняты еще в 1713 году Большим советом Женевы[525]. Настоящий взлет швейцарских банков пришелся на 1920-е годы, когда многие европейские государства резко повысили ставку налога, чтобы расплатиться с долгами времен Первой мировой войны, и многие богатые европейцы стали искать способы припрятать свои состояния. Признавая роль банковской тайны для национальной экономики, в 1934 году Швейцария удвоила ее надежность: раскрытие банкирами финансовой информации стало преступлением[526].

В наши дни эвфемизмом налогового рая является «офшор», хотя у Швейцарии нет выхода к морю. Постепенно налоговые гавани начали появляться на островах, например на Джерси и Мальте, а самые знаменитые — на Карибских островах. На то есть причины, связанные с логистикой. Маленький остров не слишком подходит для производства и сельского хозяйства, поэтому финансовые услуги здесь представляют собой очевидную альтернативу. Однако настоящее объяснение роста популярности офшоров историческое: это распад европейских империй в течение нескольких десятилетий после Второй мировой войны. Не желая явно субсидировать Бермудские и Британские Виргинские острова, Великобритания побуждала эти государства развивать финансовые услуги, подключенные к Лондону. Однако финансовая помощь все равно поступала. Она была косвенной и, наверное, случайной, а налоговые доходы текли на острова постоянно[527].

Экономист Габриэль Цукман придумал хитроумный способ оценки богатств, скрытых в банковской системе офшоров. Теоретически, если сложить активы и пассивы, декларируемые всеми глобальными финансовыми центрами, баланс должен сходиться, но этого не происходит. Каждый центр, как правило, сообщает о том, что пассивы больше. Цукман занялся подсчетами и обнаружил, что в мировом масштабе они превышают суммарные активы на 8 процентов. Это говорит о том, что как минимум 8 процентов мирового богатства незаконно скрывают. Другие методы подсчета дают еще более высокие оценки.

Проблема особенно остро стоит в развивающихся странах. Так, по данным Цукмана, в офшорах скрыто 30 процентов богатств Африки. Он вычислил ежегодное недополучение налоговых поступлений, которое составило 14 миллиардов долларов. На эти деньги можно построить множество школ и больниц.

Решение Цукмана — прозрачность. Необходимо создать глобальный реестр, в котором будет указано, кто и что должен, и тем самым положить конец секретности банков и анонимности корпораций и трестов. Это помогло бы бороться и с уклонением от налогов. Однако минимизация налоговых затрат — более тонкая и сложная проблема.

Для того чтобы понять это, представим, что я владею пекарней в Бельгии, сыроварней в Дании и магазином с сэндвичами в Словении. Я продаю сэндвич с сыром и зарабатываю на этом один евро. Сколько налогов с этого дохода я должен заплатить в Словении, где я продал сэндвич, в Дании, где сделан сыр, и в Бельгии, где выпечен хлеб? Очевидного ответа нет. Когда увеличение налогов в 1920-х годах столкнулось с растущей глобализацией, Лига Наций разработала протоколы для решения такого рода вопросов[528]. Они оставляли компаниям некоторую свободу выбора, где декларировать прибыль. Такой подход обоснован, но он открыл двери для сомнительных бухгалтерских фокусов. Например, одна тринидадская компания продала сестринской компании шариковые ручки по 8,5 тысячи долларов за штуку[529]. В результате в Тринидаде, где налоги низкие, был задекларирован больший доход, а в государстве с более обременительным налоговым режимом — меньший.