50 книг с моей полки

Сквозь тернии к звездам, экипаж «Антилопы» все таки достигает города Черноморск. Остап впервые видит Корейко: «Этот денег на тарелочке не принесет. Разве только я очень уж попрошу»[93]. Остап не хотел верить, что противник настолько силен, такой конспирации подпольного миллионера он не ожидал. Происходит чреда комбинаций, по итогам которых Остап, несет Корейко его десять тысяч рублей, под видом полицейского, но он их не принимает и всячески отказывается. И здесь Остап теряет самообладание, чего раньше с ним не случалось. «Еще не осмыслив глубины своего поражения, великий комбинатор допустил неприличную суетливость, о чем всегда вспоминал впоследствии со стыдом. Он настаивал, сердился, совал деньги в руки Александру Ивановичу и вообще, как говорят китайцы, потерял лицо»[94].

В результате хитрых комбинаций миллион оказывается в руках у Остапа. Фанфары, овации, слуги, женщины, банкет, в конце концов, ощущение счастья и удовлетворения от исполнения своей мечты, ведь проделано так много работы – где же все это? «Вот я и миллионер! – воскликнул Остап с веселым удивлением. – Сбылись мечты идиота! Остап вдруг опечалился»[95]. Не кому разделить с ним его победу. Шура Балаганов так и останется навсегда мелким жуликом, который, даже имея пятьдесят тысяч, будет шарить по чужим карманам в поисках копейки… Козлевич наивен, Паниковского не воскресить, жены у него нет, постойте, а Зося…Остап предпринимает попытку вернуть «нежную и удивительную», но уже поздно… Итог – полный крах, надежд, иллюзий и мечты одного отдельного человека. Читатель понимает, что Остап может переквалифицировать в управдомы, и в какого угодно, но возможно такого куша ему больше никогда не видать…

Так в чем состоит метаморфоза Остапа? В том, что он повзрослел, пережил пограничную ситуацию, которой для него выступило покушение на него предводителя дворянства. Он стал более осторожным. Но самое главное Остап Бендер стал живым, да-да, не удивляйтесь, он оживает для читателя, грустит, испытывает муки неразделенной влюбленности. В романе «Золотой теленок» Остап становится по настоящему живым, из разряда персонажей он переходит в образ легенды, которая когда-то существовала и, кстати, некоторые утверждают, что даже видели его. Остап – человек вне референта советской системы, он свободный художник и холодный поэт, а по сути человек, который хотел немного больше чем другие. Да, его слабостью были деньги, но мы все видим сегодня, к какой трагедии пришло современное российское общество в результате того, что в нашей стране не существует культуры пользования богатством. В результате того, что вплоть до 90-х годов прошлого века не существовало частной собственности как таковой, все было «общее», а общее, как все понимают – это ничье, но это уже совсем другая история…

Остап Бендер – живой персонаж, который родился из-под гениального пера И. Ильфа и Е. Петрова, почтим их память вставанием, обнажите головы…

Другой Довлатов («Заповедник» [96] С. Довлатов)

«Заповедник» Довлатова – это уникальное произведение в творчестве автора. Не советую его читать при первом знакомстве с Довлатовым. Любое другое произведение – «Чемодан», «Иностранка», «Наши», «Филиал» и даже «Зона» подойдет для исходного впечатления о Довлатове, а уже второй прочитанной книгой должен стать «Заповедник». Книга уникальная, в творчестве писателя, так как после ее прочтения остается чувство грусти за главного героя, да и, в общем, ощущение нереализованности, тревоги, переживания и печали передается читателю. Нет – это не трагическая грусть, она может быть снисходительной, доброй, каждый решит для себя сам, но ее идея (грусти) проходит красной нитью сквозь повествование. Сразу предупрежу, главный герой много пьет, он борется со своим недугом, как может, но зачастую ему это не удается. «Несколько раз Митрофанов с Потоцким звали выпивать. Я отказался. Это не стоило мне больших усилий. От первой рюмки я легко воздерживаюсь. А вот останавливаться не умею. Мотор хороший, да тормоза подводят…»[97]. Почему я заостряю на этом свое внимание? Так как всем любителям ЗОЖ и других форм «новой религии» современности, которые относятся негативно к алкогольным пристрастиям, главного героя хочется сказать, что надо исходить из исторического момента написанного. Нужно вспомнить шестидесятников, из плеяды которых я вырву только первых, которые пришли на ум: В. Шукшин, Г. Шпаликов, В. Высоцкий. Не пили, не рвали себя, не стали гениями? То-то, хотя, по-моему, вопрос о пристрастии к алкоголю (в тот исторический момент) снял (в философском смысле) на высочайшем уровне В. Ерофеев[98]… Слава Богу с этим разобрались. Двигаемся дальше.