50 книг с моей полки

Так и Мартин Иден благодаря своей воле и целеустремлённости приобрел больше – понимание. Так как образование сегодня, к сожалению, не всегда может выступать мерилом действительной образованности. Не образование формирует тягу к прекрасному, а сам человек в своей целостности и в стремлении к лучшему: знаниям, природе, любви. Сегодняшний человек слишком загипнотизирован технофикацией современности, но никакие достижения науки и техники, развитие коммуникации с помощью интернет-пространства не смогут его пробудить от сна. Необходимо начинать не с общества, а с самого себя, менять себя и осуществлять свое собственное самообразование и целеполагание, лучшим условием для мотивации к такой деятельности должна стать фигура героя, а лучше целого поколения, к которым мы можем обращаться.

Так стоит ли отменять героя сегодня, настолько ли мы уникальны и самодостаточны, настолько нам кажется? Кто из современных мужчин выйдет на честный кулачный бой против Мартина Идена (Клерк, Яппи, Менеджер), а потом за чашкой кофе подискутирует с ним о взглядах Г. Спенсера[51] или Ф. Ницше[52], остались такие?

ГУЛАГ [53] («Колымские рассказы» [54] В. Шаламов)

«Лагерь – отрицательный опыт для человека – с первого до последнего часа. Человек не должен знать, не должен даже слышать о нем. Ни один человек не становится ни лучше, ни сильнее после лагеря. Лагерь – отрицательный опыт, отрицательная школа, растление для всех – для начальников и заключенных, конвоиров и зрителей, прохожих и читателей беллетристики».

В. Т. Шаламов

[55]

Отправная точка описания ГУЛАГА – ад. В российской литературе существует две точки отсчета этому явлению советского времени: творчество А. Солженицына и В. Т. Шаламова. Безусловно, данная тематика была введена в литературу Ф. М. Достоевским, но каторга времен царской России не может быть сравнима с ужасами советского ГУЛАГА. Солженицын, по моему мнению, незаслуженно носит звание главного писателя, лагерной тематики. Он воспевает в «Архипелаге ГУЛАГ» русскую душу, но опирается не на собственный опыт, а на художественное осмысление действительности того времени, так как сам никогда не находился в ГУЛАГЕ[56]. Но его творчество признано мировым сообществом, в 1970-м году ему присудили Нобелевскую премию в области литературы со следующей формулировкой: «За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы».

Тем самым личность А. Солженицына и значение его произведений являются если не мифом, то, как минимум, дискуссионной тематикой. В этом ключе я не хочу, и не буду анализировать творчество А. Солженицына, а хочу в этой рецензии воздать должное именно В. Т. Шаламову, который по праву заслужил звание выдающегося поэта и писателя XX века. Стиль его рассказов – это «не проза документа, а проза, выстраданная как документ»[57].

В своей рецензии я предлагаю рассмотреть не столько героя, сколько действующих лиц, их определенный, собирательный образ, который рисует нам В. Т. Шаламов в главном произведении своей жизни – цикле «Колымские рассказы»[58]. Действующих лиц много, практически в каждом рассказе они новые, причем возможно, в конце повествования именно этот герой совершит самоубийство или будет насмерть забит кирзовыми сапогами, либо будет зарезан. Сам Шаламов в разных ролях: рассказчик, наблюдатель либо участник некоторых сюжетов. Вследствие короткого объема рецензии, я бы хотел выделить и обозначить в тезисном порядке основные жизненные ситуации, лишение и боль лагерной жизни, о которых писал В. Т. Шаламов.

Голод – первое, чему автор уделяет пристальнейшее внимание. Именно из-за недостатка: витаминов, белков, жиров, углеводов голодающие люди готовы потерять себя окончательно и бесповоротно. Постоянная борьба с собой при недостатке питания не только сказывается удручающе на человеческом духе, физическом здоровье, но и затормаживает мозговую активность. Хлеб – это главное достояние арестанта, его сила, тепло, и надежда. «Хлеб все едят сразу – так никто не украдет и никто не отнимет, да и сил нет его уберечь»[59]. Голод толкает людей на самые подлые, низкие и унизительные поступки.