50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки

Бранденбургский концерт № 3 соль мажор, 1 часть — очень известная яркая и жизнеутверждающая оркестровая музыка с четким ритмическим импульсом.

Вариант исполнения: оркестр European Brandenburg Ensemble, дирижер Тревор Пиннок (Trevor Pinnock).

Бранденбургский концерт № 2 фа мажор, 2 часть — этот концерт хорош во всех трех частях, но средняя особенно красива своей напевной и трогательной лирикой.

Вариант исполнения: Штутгартский камерный оркестр (Stuttgarter Kammerorchester), дирижер Томас Цетмайр (Thomas Zehetmair).

Винченцо Беллини Каватина Нормы из оперы «Норма» («Casta Diva»)

Каватина[5] Нормы — это не просто очень известная ария. Она собрала в себе все наши самые сладкие мечты об идеальной опере — романтичной, возвышенной и божественно красивой. «Каста дива» — из разряда той музыки, которую не забудешь, если услышишь хоть раз.

ВАЖНО ЗНАТЬ:

Винченцо Беллини написал двухактную оперу «Норма» в 1831 году. Ее либретто (автор Феличе Романи) основано на трагедии Александра Суме «Норма, или Детоубийство».

Партия главной героини Нормы предназначена для драматического сопрано.

Знаменитая каватина Нормы звучит в первом действии оперы. Она состоит из медленной и быстрой части — кабалетты[6]. В концертных исполнениях быстрый раздел обычно опускается.

Каватина Нормы — это одно из чудес музыки вообще и конкретно бельканто («bel canto» — «прекрасное пение») — особого итальянского вокального стиля[7].

Автор «Нормы» Винченцо Беллини учился оперному мастерству в консерватории на родине бельканто — в Неаполе. Он умер очень рано, в 33 года, но успел стать знаменитым и вписать свое имя золотыми буквами в список законодателей «прекрасного пения» начала XIX века. Кроме него в этом списке значатся еще две легенды оперного жанра — Джоаккино Россини и Гаэтано Доницетти. Все трое создали целую коллекцию великолепных по красоте и выдающихся по сложности арий, которые до сих пор составляют вершину вокального искусства. Но именно каватина Нормы заняла в этой коллекции совершенно особое место и фактически стала символом оперного жанра.

Этому есть несколько причин, и первая из них заключается в совершенно особом, мистическом характере ее музыки. Не только любовные чувства — общее место всех женских лирических арий — движут Нормой, верховной жрицей друидов. Ее каватина — это магический ритуал.

Она только что срезала золотым серпом священную омелу (так положено по обряду) и теперь возносит молитву Луне, постепенно погружая себя и всех присутствующих — включая нас — в состояние, близкое к молитвенному трансу.

Течение жизни останавливается. Луна освещает лес. Голос Нормы медленно воспаряет к темному небу и хор завороженных друидов очень тихо, почти шепотом, повторяет ее молитву. Это особый, редкий, ни на что не похожий образ. Норма молится о том, чтобы удержать хрупкий мир в стране: Галлия оккупирована римлянами, но римский консул Поллион — ее тайный возлюбленный, и она хочет удержать свой народ от восстания.

«Пречистая богиня! Ты, залившая серебряным светом эту древнюю священную рощу! Обрати к нам свой прекрасный лик без единого облачка и дымки тумана.

Пречистая богиня… Воцари на этой земле мир, подобный тому, что создан твоей волей на небесах».

В молитве Нормы есть тайные, скрытые оттенки смысла: она не только просит мира для своего народа, но и замаливает тяжкую вину, ведь она предала все религиозные обеты и стала любовницей врага своей Родины, матерью его детей. Как ясновидящая, она предчувствует неотвратимость ужасной развязки, но, как влюбленная женщина, таит хрупкую надежду на счастье.

Когда мы наслаждаемся этой каватиной, мы можем и не знать всех тонкостей ей смысла. Но мы ощущаем их интуитивно через две вещи, на которых держится бельканто: мелодию и голос.

Беллини обладал редким мелодическим даром, и каватина Нормы — самое яркое тому доказательство. Ее прекрасная мелодия покоится на тихих «лунных» фигурациях оркестра и постепенно разворачивается как таинственный свиток, открывающий миру какую-то чудесную истину. Медленно достигнув экстатической вершины, она плавно спускается вниз в изысканных узорах колоратур.