50 знаменитых авантюристов

Известно, что Александр Сергеевич намеревался создать образ «анти-Татьяны», «страшной темной грешной женской души». Прототипом должна была стать именно Лолина, жестоко терзавшая его сердце не один год. Находясь рядом с ней, Пушкин, по его собственным словам, ощущал высокомерную холодность красавицы, называл ее существом выдающимся и злотворным. В его письме есть такое признание: «В вас есть ирония, лукавство, которые раздражают и повергают в отчаяние. Ощущения становятся мучительными, а искренние слова в вашем присутствии превращаются в пустые шутки». При этом Пушкин, видимо, прекрасно сознавал, что Каролина Собаньская никогда не захочет всерьез связать с ним свою судьбу. Влюбленность не мешала поэту быть достаточно трезвым в оценке обстоятельств. В своем письме он констатирует: «От всего этого у меня осталась лишь слабость выздоравливающего, одна привязанность, очень нежная, очень искренняя и немного робости». Это настроение пронизывает его очередной лирический шедевр, вписанный в альбом «черной музы». Ей, давней собирательнице автографов, в самом начале 1830 года Пушкин записал мадригал, который начал с вопроса: «Что в имени тебе моем?». Это стихотворение можно назвать прощанием с прошлым.

В письмах Пушкина к Собаньской обращает на себя внимание одна деталь: он подчеркивает некоторые темные стороны характера своей возлюбленной, говоря: «Вы – демон, то есть тот, кто сомневается и отрицает, как говорится в Писании». Лики Собаньской украшают рукописи Пушкина 1821–1823 годов. Это красивая брюнетка зрелого возраста, с печатью демонизма в лице, с резкими чертами греческого типа. Взгляд миндалевидных глаз изменяется от огненного и пронзительного до злобного и мрачного. Примечательны подбородок ведьмы и маленький красивый рот с верхней губкой изящного, стрельчатого рисунка и нижней – по-польски втянутой, вампической… Особенно часто это лицо мелькает на «адских» рисунках Пушкина, например в виньетке, изображающей бал у Сатаны (1821 г.). Именно такой воспринимал красавицу Каролину поэт. Он называет чувство, испытываемое к этой непостижимой личности, «черной мутной страстью». Она – женщина-вамп с «обугленной душой», доводящая его до отчаяния, заставляющая ревновать, измучившая его, не оставившая никаких надежд в будущем. Избавление придет неожиданно. В один прекрасный день рядом с блестящей Собаньской – «сей Клеопатрою Невы» – возникнет «беспечной прелестью мила» юная H. Н. Гончарова…

И хотя Пушкин долго не мог изжить в душе образ польской красавицы, в лице «воплощенной женственности» Натали он обрел подлинную любовь.

Сравнить изображения на полях рукописей поэта с известными портретами графини долгое время не представлялось возможным, так как они считались исчезнувшими. Помог случай: в архиве фотодокументов Варшавского Музея литературы им. Адама Мицкевича нашлась фотография с изумительного портрета женщины лет сорока. Сведений ни об оригинале, ни о художнике нет, но имеется запись, что это Каролина Собаньская. Лицо на фотографии удивительно похоже на рисунки, сделанные Пушкиным.

Александр Сергеевич не был единственным гением литературы, потерявшим голову из-за этой красавицы. В феврале 1825 года в Одессу приехал высланный туда 27-летний Адам Мицкевич. Собаньская быстро сумела его увлечь, ей вновь посвящались стихи. Мицкевич принял ее приглашение совершить путешествие по Крыму, но их спутники оказались весьма зловещими: сам граф Витт, брат Каролины Хенрик Ржевуский, агент царского правительства в Варшаве, и один из самых доверенных помощников Витта А. Бошняк. Последний почему-то старательно изображал из себя ученого-энтомолога и потому вызвал подозрения Мицкевича. Знаменитый поляк посвятил своей соотечественнице сборник «Крымских сонетов», навеянных этим путешествием. Роман поэта и женщины-демона оказался кратковременным, вскоре последовала ссора и разрыв. Причина была в том, что Каролина не скрывала, что не испытывает к очередному воздыхателю любви. Его же собственное чувство к этой женщине напоминает то судорожное и мучительное любовное опьянение, о котором говорил Пушкин. Каролина внушила опальному поэту «демоническую страсть». «Оставь же милых слов, пустых надежд обманы. В опасности сама, не ставь другим капканы», – просит ее Мицкевич.

О какой же опасности идет речь? И тут мы сталкиваемся с подлинным лицом вампической красавицы: достоверные источники утверждают, что за поляком… ее приставил шпионить Витт! Итак, ангел неожиданно превратился в скорпиона.