50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.

В 1854 г. Крупп отлил свой первый артиллерийский ствол, который через три года на Лондонской выставке был удостоен высшей награды. С тех пор крупповские заводы начали специализироваться на выпуске боевых орудий и снарядов и постепенно стали одним из главных поставщиков этой продукции для различных держав. Интересно отметить, что первыми серьезными заказчиками артиллерийского вооружения оказались египетский хедив и турецкий бей, а в Европе к Круппу с подобными предложениями обращались сначала только мелкие немецкие княжества, Швейцария и Бельгия.

В начале 1860-х гг. заказчиком Круппа стала и Российская империя. В 1878 г. после турецкой кампании российское правительство поручило ему изготовить полное новое вооружение для полевой артиллерии общей численностью 1800 орудий.

Во второй половине XIX в. сфера промышленной деятельности немецкого бизнесмена значительно расширилась. В нее помимо заводов стали входить рудники и шахты. В частности, в 1868 г. Альфред Крупп приобрел угольные участки в Ганновере, скупил 500 рудников в Германии. Для сообщения между отдельными частями своей промышленной империи он купил 4 парохода, построил собственную железную дорогу.

Каждая новая война приносила фирме гигантские прибыли, а Крупп становился все мрачнее и раздражительнее: давала о себе знать накопившаяся за много лет усталость. Бисмарк порекомендовал ему собственного врача: Альфред страдал бессонницей, нервными расстройствами, несварением желудка и временами впадал в затяжные депрессии — боязнь смерти (ему было уже шестьдесят лет) отравляла существование. Медик отправил Круппа на курорт, откуда пришло сногсшибательное известие: старый холостяк женится!

Берта Эйшхофф, дочь влиятельного налогового инспектора, была вдвое моложе Альфреда, из всех добродетелей предпочитала аккуратность и два раза в год ездила в Карлсбад пить воды. В окружении праздных бездельников Крупп чувствовал себя совершенно потерянным, и когда на одном из вечеров он увидел Берту, то искренне обрадовался: когда-то их представляли друг другу на званом обеде в честь победы прусского оружия и девушка произвела на него хорошее впечатление. Теперь Берта благосклонно внимала его рассказам о призах, которые пушки Круппа получили недавно на ежегодной выставке в Берлине, и отмечала про себя: «Обходителен, красив, богат». А та беспомощность, с которой влиятельный магнат иногда озирался вокруг, пробудила в ней совсем уж материнские чувства — и дело было сделано.

«Оказывается, у меня есть сердце, — писал Альфред одному из немногочисленных друзей после женитьбы. — Я-то думал, там всего лишь кусок железа». Знакомые были ошарашены переменой, произошедшей с Круппом: прежде лет тридцать он не интересовался ничем, кроме оружия, называл карнавалы, литературу и политику скучнейшими вещами на свете, а тут вдруг стал появляться на балах под ручку с очаровательной супругой.

Но семейное счастье длилось недолго: Берта возненавидела Эссен. Что, собственно, и неудивительно — постоянные дожди, грохот самого большого парового молота в мире, дым и копоть от несметного количества сталелитейных фабрик могли испортить настроение кому угодно. Она жаловалась на головные боли и вскоре принялась кочевать с курорта на курорт, пробуя то лечебные грязи Локарно, то целебный воздух Ниццы. Через два года после женитьбы у Альфреда случился нервный срыв — он ни с того ни с сего устроил скандал на совете директоров, чего с ним никогда не происходило, поклялся всех уволить и исчез. После долгих поисков верные слуги нашли своего господина в дешевой таверне: надев платье садовника, он пил горькую, уставившись невидящим взором в стакан.

Альфред боялся появляться дома: неприятности шли нескончаемой чередой. Когда у четы родился первенец и отец был вне себя от счастья, врачи обнаружили у наследника врожденный ревматизм и астму. Это было результатом дурного климата Эссена, о котором все время говорила Берта, и Крупп проклял все на свете. Он задумал построить замок, достойный богатейшего человека Европы, но судьба, казалось, всерьез решила этому помешать. Сперва почти готовое строение снес мощный ураган, равного которому старожилы не помнили, затем случилось наводнение, первое за семьдесят лет. В день торжественного открытия на фасаде появились глубокие трещины, и всю центральную часть замка пришлось переделывать.