50 знаменитых бизнесменов XIX – начала XX в.

И все же замок Хагель был построен — гигантское мрачное здание из стали и камня. В нем было двести комнат, зал для приемов и оранжерея, но не нашлось места для библиотеки. На стенах не висело ни одной картины, а окна не открывались даже в самую жару: Крупп опасался сквозняков. Жена не прожила здесь и недели: она окрестила новое жилище холодной гробницей, вредной для нее и маленького сына. Альфред выслушивал ее истерики с ледяным спокойствием, и однажды Берта, в сердцах обозвав мужа бесчувственным болваном, покинула дом. Крупп бросил ей вслед только одну фразу: «У тебя есть два дня, чтобы опомниться», а по истечении этого срока спокойно приказал прислуге отослать фрау Крупп все ее вещи. Больше с женой он никогда не виделся.

С возрастом Альфред стал маниакально подозрителен — ему казалось, что все вокруг хотят его обокрасть — и каждый день он посылал своим управляющим ворохи противоречивых приказов и инструкций. К счастью, реагировать на причуды вздорного старика не было особой необходимости: на своих фабриках он не появлялся, а телефон к тому времени еще не изобрели. Мучаясь бессонницей, Крупп ночи напролет бродил по пустым комнатам замка, а затем, потушив свет, садился за очередные инструкции — из экономии он приучил себя писать в темноте, хотя мог бы скупить все свечные заводы Европы. После смерти в его кабинете нашли 30 тыс. таких инструкций, в том числе «Генеральные предписания» — своеобразную конституцию Дома Круппов, в которой Альфред скрупулезно расписал для будущих наследников правила управления империей. Там было регламентировано все, вплоть до цвета униформы рабочих.

Чтобы развлечься, старик иногда устраивал приемы (непременно вывесив в комнатах правила поведения в замке Хагель и расписание на день), но с легкостью забывал о приглашенных, и гости пользовались крупповским гостеприимством, так и не повидавшись с хозяином. Впрочем, в случае невыполнения правил (например, после десяти вечера запрещалось шуметь) Альфред немедленно направлял письменную жалобу проштрафившемуся гостю. Его раздражало все, даже черные чулки горничных, которым он приказал надевать только белые чулки. Его несносный характер выносил только Фриц, единственный сын и наследник.

Фриц был полной противоположностью своего отца, даже внешне — маленький, толстенький, классический «маменькин сынок». Все детство он провел с матерью на курортах и слыл изнеженным барчуком. Пока сыну не исполнилось 20 лет, Альфред и слышать не хотел о том, что Фриц когда-нибудь встанет во главе фирмы — он казался ему совершенно неспособным к серьезным делам. К тому же в 15-летнем возрасте ребенок всерьез увлекся археологией — эту дурацкую страсть отец пресек тотчас же, отправив его учиться на финансиста. Вскоре сын показал себя послушным и смекалистым парнем — днем докладывал папе о делах фирмы, а вечерами читал ему вслух.

Альфред Крупп умер в 1887 г. Фриц стал его преемником и не только упрочил репутацию семейных предприятий, но и придал им наибольший размах. В 1913–1914 гг. сталелитейные заводы компании выплавляли более 1,5 млн т стали, домны производили до 1,3 млн т чугуна, коксовые батареи выжигали 1,3 млн т кокса, а собственные рудники и угольные копи добывали более 1 млн т руды и 7,6 млн т угля. Кроме того, во время Первой мировой войны фирма Круппа занялась еще и корабельным производством, а в ее мастерских была создана пушка, превосходившая по своим размерам все известные до того времени артиллерийские орудия. Она была названа Большой Бертой — по имени дочери нового хозяина. Эта пушка обстреливала Париж с расстояния 50 миль.

Фрау Берта была самой известной в семье Круппов. Она являлась единственной наследницей. В связи с этим выбор для нее подходящего мужа, способного продолжить не только древнейший род, но и промышленное дело Круппов, имел поистине государственное значение. Поэтому поисками жениха руководил сам кайзер Вильгельм II. Он удивил всех, выбрав незаметного дипломата из прусского посольства в Ватикане — Густава фон Болена унд Гольбаха, который был на 16 лет старше и на несколько дюймов ниже Берты. По мнению кайзера, он являлся достаточной посредственностью, чтобы продолжать безоговорочно подчиняться, получив в качестве приданого наследство одной из богатейших женщин мира.

Венчание больше походило на процедуру оформления договора о слиянии двух промышленных концернов. А выступление кайзера на церемонии бракосочетания звучало как речь председателя правления директоров фирмы на собрании акционеров: «Дорогая моя дочь, — сказал он, — пусть сопутствует тебе успех в деле выпуска продукции такого же высокого качества, какого добились твои предки, чтобы обеспечить свою родину вооружением, которому нет равного по эффективности ни в одной другой стране». Чтобы гарантировать сохранение рода Круппов, муж по специальному правительственному указу взял имя жены. Таким образом, династия не угасала и продолжала работать на немецкую военную промышленность.