500 дней поражений и побед. Хроника СВО глазами военкора

Все они — добровольцы, прошедшие подготовку на базе Университета спецназа в Гудермесе.

— Давно тут? — протягиваю мужикам сигареты.

— Да только сегодня село окончательно зачистили, — угощаются. — Еще несколько часов назад тут шли бои. А хотите, покажем, какие у них тут доты были — залюбуешься. Но туда только ножками.

Вслед за разведгруппой выдвигаемся по такому безмятежному сосновому лесу. Над головой в сторону отступающего противника шелестят, разрывая небо, снаряды. Оттуда отвечают из минометов, но вразнобой. Облачность низкая, и корректировать огонь с беспилотников сегодня практически невозможно.

Масштабы фортификационных сооружений поражают. Широкая сеть окопов, вырытых в песчаном грунте, добротные блиндажи в три наката, на возвышенностях — мощные ДОТы, из которых простреливается вся округа.

— Почему ты тут? — спрашиваю одного из «экскурсоводов».

— Нормальная мужская работа. Деньги меня, конечно, мотивируют, — не скрывает пулеметчик с позывным «Пушкарь». — Но не могу равнодушно смотреть на то, как наших пленных режут, как этот интернационал со всей Европы сюда съезжается будто на сафари. У нас сейчас свое сафари. Даем прикурить со всех стволов. Патронов хватает.

Дом. Улица. Фонарь и аптека — в танке

— Откуда приехал?

— Из Сочи.

— А чем на «гражданке» занимался?

— Да много чем. Крипто-энтузиастом был в последнее время. Заработаю тут, запущу стартап.

— Какой?

— Блокчейн, майнинг, интеграция в реальный сектор экономики. Чтобы технология работала на обывательском уровне. Чтобы электричество не просто так жгли на разогрев горячей воды, а добывали криптовалюту, которая позволяет обходить санкции и делает людей финансово более независимыми.

— Ты по образованию-то кто?

— Я предприниматель. Но сегодня я пулеметчик.

Давно перестал удивляться, встречая представителей нетипичных для фронта профессий. На передовой Донбасса видел и библиотекарей, и стоматологов, и продавцов-консультантов…

Апти Алаудинов любит пофилософствовать:

— У нас в отряде нет делений на национальности и вероисповедания. Мы воюем не за какой-то клочок земли, а за то, чтобы духовные ценности, которые нам ниспосланы Всевышним, оставались там, где должны быть. Всю свою жизнь я себя готовил к тому, что, когда придет пророк Иса — Иисус, я буду в его войске. Мы воюем против сатанистов. И победа, которую мы сегодня одерживаем, — это победа над темными силами.

Облачность начинает растягиваться, и, чтобы не искушать беспилотную авиацию противника, мы уезжаем с передовой. А разведчики продолжают свой опасный путь, зачищая оставленные украинцами позиции. За три месяца работы в зоне спецоперации я заметил, что ВСУ умело обороняются, когда речь идет о штурме их позиций техникой. Здесь в ход идут западные образцы противотанковых вооружений. А от артиллерии спасают вырытые блиндажи. Сами же активно и довольно точно отвечают издалека крупными калибрами.

Но когда дело доходит до прямого столкновения пехотинцев, украинцы предпочитают ретироваться.

Так происходит и сейчас на Северодонецком направлении.

Сам Северодонецк уже вплотную окружен с севера, востока и юга, а трасса снабжения, ведущая через Лисичанск в Бахмут, находится под плотным огневым контролем российской артиллерии. По подсчетам МВД ЛНР, внутри этого котла может находиться до 15 тысяч украинских «захистников». В случае замыкания котла это будет удар не менее болезненный, чем падение мариупольского гарнизона.

22 мая 2022. Оборона бабы Вали

Первый снаряд упал на углу дома, выбив оставшиеся окна с южной стороны. Между звуком выстрела и разрывом — не больше трех секунд.

— Это танк стреляет, — подсказывает баба Валя, за полтора месяца боев научившаяся определять типы вооружений, которые лупят по ее многоэтажке. — Из-за Донца лупит, окаянный. Да больно скорострельный.

«Гиацинты» бьют от рассвета до заката

— Их два, — подсказывает ее сосед, стоящий у входа в подвал.

«Работают два танка, по городу работают два танка», — хрипит рация где-то в глубине подвала.

— Вы бы спустились, баб Валя, — зовут бойцы в укрытие.

— Когда с юга бьют, с этой стороны дома безопасно, — отказывается она.

Танки отстреливают весь боекомплект, и баба Валя идет по привычному маршруту. Сначала — к военной водовозке, чтобы набрать воды в пятилитровые баклажки. Потом на пункт выдачи гуманитарной помощи — за продуктовыми наборами. Затем проверить квартиры знакомых, которые оставили ей ключи. В соседнем доме вон попали в верхний этаж, квартира пылает. Как бы на Людкин балкон не перекинулось. Пожарной службы сейчас тут нет, и жилище выгорает полностью, дотла. А вокруг Рубежного горят леса, накрывая задыхающийся от гуманитарных проблем город удушливым смогом.