500 сокровищ русской живописи

КУЗЬМА ПЕТРОВ-ВОДКИН. Богоматерь Умиление злых сердец. 1914–1915. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Петрову-Водкину были близки духовные и стилистические традиции древнерусской иконописи. С иконописцами он познакомился еще в детстве, в родном волжском городе Хвалынске. Позднее, пройдя обучение в Петербурге и Москве, он нашел свою манеру, в которой переплавлены традиции древнерусской иконописи и новейшие достижение западноевропейских модернистов. Эта картина – эмоциональный отклик художника на события Первой мировой войны. Жест воздетых рук Богоматери, заступницы и покровительницы людей, традиционен. Ее лицо напоминает одновременно лик Богородицы и облик интеллектуально утонченной и страдающей современницы художника. В голубом тумане фона как призрачные видения оживают сцены страстей Христовых: Богоматерь знает о грядущей судьбе своего сына.

КУЗЬМА ПЕТРОВ-ВОДКИН. Утренний натюрморт. 1918. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

«Утренний натюрморт», как и все работы мастера, наполнен емкими символическими ассоциациями. Художник разворачивает на зрителя плоскость стола, для того чтобы яснее обозначить смысловую сущность каждого предмета, придать изображению всеобщий, планетарный характер. Яйца, приготовленные к завтраку, воспринимаются как символ зарождения жизни, стакан с чаем – знак жажды духовной, синие колокольчики в вазе – «остатки рая на земле». Нежные переливы ультрамарина, ярко-желтого и охристого цветов словно перешли в картину из фресок Дионисия или ярославских мастеров XVII века.

МАРК ШАГАЛ. Я и деревня. 1911. Музей современного искусства, Нью-Йорк

Только Шагалу было дано с таким восхитительным артистизмом объединять в картинах быль и гротескную фантазию, воспоминания детства и мечты о будущем… Мир детства плывет в дымке ярких плодов, напоминающих наливные яблоки с Дерева жизни, которое художник показывает в нижней части картины. Сам он, точнее его гротескная зеленая маска, разговаривает с коровой, добрая и мудрая морда которой устремилась к нему навстречу. В ней – сосредоточия воспоминаний о парном молоке, которым кормилась семья. Образ родного Витебска разноцветными игрушечными домиками проплывает на заднем плане. Какой-то мужчина, возможно, отец художника, отправляется косить траву, рядом с ним парит вверх ногами женщина – его греза? В причудливом мире Шагала гармонично соединяются личные переживания с самым главным, что есть в человеческом существовании…

МАРК ШАГАЛ. Над городом. 1914–1918. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Влюбленные умеют летать – в это веришь безоговорочно, глядя на картину Шагала «Над городом». Художник изображает себя и свою возлюбленную Беллу Розенфельд витающими в облаках над родным Витебском и одновременно пролетающими в бесконечном космическом пространстве Вселенной. Тем самым художник преобразовывает обыденность и реальность в часть космического бытия.

МАРК ШАГАЛ. Зеленый скрипач. 1923. Музей С. Гуггенхейма, Нью-Йорк

В фантастическом мире Шагала колорит является не средством для создания иллюзии реальности, а способом воздействия на психику зрителя. В этом Шагал похож на многих мастеров западного и русского искусства начала ХХ века. Скрипач в воспоминаниях детства художника окрашивается в густо-зеленый цвет, и это кажется почти обыденным, потому что вся картина наполнена игрой фантазии: огромный скрипач восседает над маленькими крышами домов (он главнее!), а на заднем плане в облаках пролетает, словно ангел, человек.

МАРК ШАГАЛ. Свадьба. 1918. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В отличие от многих других работ Шагала в этой картине действие соединено в одно мгновение, но в этом заключен весь смысл. Жених и невеста сомкнули объятия, соединенные фантастическим красным ангелом, который, кажется, деловито и искусно делает привычную работу. Шагал прожил долгую жизнь, был женат несколько раз, но первая его супруга Белла, с которой он обвенчался в 1915 году, до конца дней оставалась музой художника. По свидетельству современников, он никогда не говорил о ней как об умершей.

КАЗИМИР МАЛЕВИЧ. На бульваре. Ок. 1911. Бумага, гуашь. Городской музей, Амстердам