Более странно в этом случае выглядит сама цель подобного полета. В случае успеха такой миссии можно было бы начать шумиху с целью поднятия «духа нации». Но кому бы пришло в голову тратить деньги на подобную авантюру в состоянии кровавого цейтнота, в котором пребывала фашистская Германия в конце войны? Хотя именно авантюризм, порой замешанный на дичайшей мистике, отличал верхи нацистов. Люди, посылавшие подводные лодки искать то чашу Грааля на дне Бискайского залива, то дыру в земной коре в районе Северного полюса, дабы выпросить помощь у сказочной «подземной арийской расы», могли решиться и на авантюрный космический полет. Конечно, полагать, что космонавтов отправили искать помощь у «зеленых человечков», было бы просто дико, но попытку совершить космический полет в идеологически-пропагандистских целях можно допустить. Потерпев фиаско, о космонавтах предпочли забыть и даже стереть саму память об их (не будем забывать – гипотетическом) полете. В этом случае все выглядит более или менее логично.
Рауль Валленберг: не только шведский дипломат…
Затребовав от ЦРУ документы и получив их на основании американского Закона о свободе информации, «Ю.С. ньюс энд уорлд рипорт» опросил также десятки свидетелей и специалистов в России, Швеции, Венгрии, Польше, Германии, Бразилии и Соединенных Штатах. «Пятьдесят лет… разведка США хранила молчание, чтобы не подтверждать советских обвинений, будто он (Валленберг) был американским шпионом, – утверждает журнал. – Сильна была надежда, что он все еще был жив, но еще сильнее были страхи, что любой намек на связи с разведкой США вызовет советский гнев».
Прибыв в Будапешт, шведский аристократ Рауль Валленберг совершил величайший подвиг. Если спасший одну жизнь – герой, как же назвать того, кто уберег от неминуемого уничтожения тысячи невинных душ?
Рауль Валленберг
Р. Валленберг раздавал налево и направо шведские охранные записки, которые сам же печатал в немыслимых количествах. Он подкупал венгерских и немецких нацистов, организовывал фальшивые международные запросы, грозил конкретным немцам карами. Немцы устраивали на него покушения и не раз были близки к цели.
Семья Валленберга, которую называли шведскими Рокфеллерами, успешно торговала с Германией многим, в том числе и стратегическими товарами. Дипломатический паспорт и нежелание возбуждать против себя благожелательно нейтральную Швецию до поры спасали Валленберга.
Активный антифашизм и семейная выгода от торговли с нацистской Германией – не единственное и не главное противоречие в судьбе Валленберга. Он был завербован Оливером Ольсеном, шведским бизнесменом, который сам состоял на службе в Управлении стратегических служб – предшественницы Центрального разведывательного управления. Валленберг согласился сотрудничать с американцами без малейших колебаний. Его кандидатура была одобрена лично президентом Франклином Рузвельтом. В его миссию входило не только спасать евреев, и даже не только держать связь с силами Сопротивления в Венгрии, но также поставлять любую разведывательную информацию.
Стокгольм, блюдя свою нейтральность, неохотно согласился назначить Валленберга своим будапештским консулом, но все же согласился, уступая американскому давлению. Это и создало в судьбе шведского аристократа изломы, которые впоследствии изуродовали всю его жизнь. Строго говоря, никто, заступаясь за Валленберга, не сказал советским властям всей правды. И это не могло не вызвать в Москве недоверия. Шведы не столько боялись, сколько стыдились подтвердить условность своего нейтралитета. Американцам тоже не с руки было выступать за своего человека, которого назвать «своим» они формально не могли.
Журнал пишет, что в дни советского наступления на Будапешт Валленберг выезжал к местам боев, где умудрялся с немецкой стороны под огнем фотографировать советскую артиллерию. Разведывательный характер этих действий не вызывает сомнений.
Расследование журнала подтверждает прежние сомнения Запада относительно даты и обстоятельств гибели Валленберга. Очень многие утверждают, что видели его позже 1947 г., когда, согласно официальному заявлению КГБ, шведский дипломат отошел в мир иной.