5000 ночей одержимости

Меня осенило понимание. Ему не нужно было относительно сносное оборудование, чтобы играть в каком-нибудь захудалом клубе на девичниках. Он хотел заниматься музыкой профессионально и ему нужна была продукция промышленного уровня. Поскольку в Шато в Хэмстеде была встроенная звуковая система, это позволяло ему продолжать работать диджеем и создавать новую музыку, одновременно откладывая деньги на покупку фирменного оборудования, которым пользуются знаменитые диджеи.

— Ты копишь, чтобы купить самое лучшее, — сделала я вывод.

Аксель кивнул, перечисляя набор оборудования и звуковую систему, которые он планировал приобрести.

В отличие от меня, Аксель был терпеливым и дисциплинированным. Нацеленный на долгий путь, он не возражал против того, чтобы сначала заплатить свои взносы. Он наметил следующие несколько лет жизни, включая свой путь к успеху. Его неудержимая амбициозность поражала меня. Он окончил колледж в девятнадцать лет и последние три года экономил каждую копейку. Ему еще предстояло пройти долгий путь, если он хотел все сделать правильно. Производство музыки в звуконепроницаемых студиях звукозаписи. Дорогое оборудование. Фургон с оборудованием. Расходы на техперсонал для настройки на концертах. Дорожные расходы на концерты. Черт. У начинающих артистов было так много расходов.

Пока он говорил, я мысленно подсчитала общую сумму. Это были огромные деньги. С учетом цен на аренду жилья в Нью-Йорке и исходя из того, сколько, я полагаю, он зарабатывал на каждом концерте, ему потребовалось бы еще несколько лет, чтобы достичь своей цели. Впрочем, мне не нужно было говорить об этом. Аксель и сам знал: это был хорошо продуманный пятилетний план.

— Надеюсь, у тебя получится, — кротко проговорила я, чувствуя себя подавленный из-за предстоящего ему долгого пути.

Аксель склонил голову в знак согласия. Я не сомневалась, что он добьется своего. Он был мужчиной, которому нужно было многое доказать, с огромным потенциалом. И он не из тех, кто позволил бы своим мечтам угаснуть.

— Итак, — я кивнула на клавиатуру. — Приступим?

Следующие сорок пять минут я провела за портативной клавиатурой, а он возился со своей диджейской программой. Темп, в котором я играла, показался мне подходящим для темы этой ночи. Единственным доступным освещением у костра было туманное зеленое свечение от причала на пляже. Я предположила, что фонари были расположены стратегически, чтобы гости могли ориентироваться по пляжу ночью. Под слабым светом я положила пальцы на черно-белые клавиши и сыграла начальную часть композиции. Аксель прослушал несколько тактов. Повозившись со своей программой, он быстро создал фоновый ритм.

Я слушала несколько секунд, но не узнала песню.

— Это оригинал, — сказала я почти обвиняюще. У меня было подозрение, что Аксель писал музыку, но гитарный трек на заднем плане удивил меня. — Ты играешь на гитаре?

Он кивнул.

— Но ты говорил, что в твоем городе нет музыкальной программы в школе.

Еще один кивок.

— Я научился сам.

Твою ж мать. Я никогда ничему не училась сама в жизни. Аксель не только сам научился играть на гитаре, но и включил игру в свою музыку… и в мою. Он просто послушал джингл, над которым я работала несколько недель, и придумал идеальную мелодию, которая бы его дополнила. Затем он сделал ремикс и скомпоновал его так, что он безупречно вписался. Он придумал все это просто на ходу. Как? У диджеев уходили недели и месяцы на создание песен. Даже микширование музыки требовало времени. Тогда как у него был природный слух. В нем не было ни грамма человеческих эмоций, и все же музыка лилась из него так, словно он был сделан лишь из них одних.

Что-то невысказанное промелькнуло между нами. Используя его музыку как основу, а зеленый свет — как проводник, я начала играть свою мелодию и была потрясена, когда она привела меня к естественной композиции и следующим нотам, над которыми я долго билась. Ремикшированная версия старой песни гармонично сочеталась с каждым аккордом, и я должна была признать, что вышло чертовски сексуально. Сексуальнее, чем все, что я писала раньше; от мелодии исходила эротическая энергия.

Мы играли синхронно и спорили еще три раза, прежде чем пришли к правильной комбинации. Борьба и примирение словно были нашей синхронностью и ощущались как естественная среда обитания. Всё с Акселем казалось естественным, даже ссоры.

Я сняла маленькую клавиатуру со своих колен и отложила ее в сторону, пока он проделал то же самое со своим ноутбуком.

Он внимательно изучал меня.

— Ты училась в Джульярде.

— Хм.

— Как твоя семья может не доверять твоим суждениям после того, как ты окончила лучшую музыкальную школу в мире?

— Они не считают музыку чем-то, чем можно гордиться, — уныло ответила я.

— Твоя семья ненавидит музыку?

Вопрос был сформулирован так категорично, что я начала смеяться.

— Нет, они не ненавидят музыку, — сказала после того, как смех утих. — Они просто не считают ее практичным выбором профессии.

— Но это практично. Ты получаешь профессиональный доход в двадцать один год.