Я отвел взгляд от Пии, раздувая ноздри и думая о всевозможных скучных вещах, чтобы охладить кровь. Убийство. Война. Кровь и шрамы. Все, что было не Пией, надоедало мне до смерти. Как она могла так влиять на меня? Она была воплощением того, чего я избегал всю свою жизнь: та, кто заставлял меня терять контроль над собой, — и все же я был здесь, разыскивая ее.
В течение многих лет я отлично справлялся с задачей, применяя выученные у «нормальных» модели поведения и успешно маскируя эту часть себя. Мир видел во мне некоего героя, воплотившего в жизнь историю о превращении нищего в богача. Этот фасад помогал мне скрыть свою истинную сущность у всех на виду.
Пия была первой и единственной «нормальной», которая посмотрела в глаза тьме и нырнула в неё с головой. Проблески моей темноты не отпугнули ее. Вместо этого она приняла ее и использовала в своих интересах. Она думала, что кто-то пугающий, вроде меня, защитит ее, пока она будет реализовывать список, заполненный визитами в сомнительные места. Она забыла учесть одну вещь. Кто должен был защитить ее от меня?
Моя зацикленность на Пие возникла из-за того, что кто-то мог бы счесть сексом на одну ночь. Вот только одного раза оказалось недостаточно. Прошло больше десяти лет, а я все еще чувствовал запах и вкус того, что она пробудила и выпустила на волю всего за одну ночь. Я годами искал возможность воссоздать тот же кайф, и неспособность понять, что именно вызвала во мне эта запретная женщина, только чертовски разозлила меня. Она неосознанно завлекла монстра и накормила его. Ей не стоит удивляться последствиям, которые это повлекло за собой.
— Это недавнее приобретение, — мягко сказал я.
— Это невозможно, — пробормотала она в основном про себя, надеясь, что это неправда. — Я бы увидела твоё имя в документах…
Сверкнула вспышка, прервав Пию на полуслове. Я бросил взгляд на виновника и увидел, как он заметно сглотнул, прежде чем опустить девайс, который, несомненно, станет причиной его смерти.
Известность облегчила некоторые стороны моей жизни, но стала обременительной в других аспектах. Никто не осмеливался беспокоить меня в святилище моих печально известных домашних вечеринок. Гости были в восторге от приглашения и не собирались раскачивать лодку, расстраивая присутствующих знаменитостей. Если вы давали людям то, чего желали их сердца, их подчинение в ответ было слишком легким.
Однако за пределами дома все было иначе. Небольшая стая папарацци была предупреждена о моем появлении в Ноттской академии, и они собрались за воротами.
— Мистер Трималхио, кто эта прекрасная дама рядом с вами? — Другой мужчина с камерой заговорил с противоположной стороны ограждения.
Пия резко зашагала, накинув на волосы золотой шарф от Hermes и решительно сдвинув солнцезащитные очки на переносицу. Любопытство по поводу моего присутствия подавило её желание скрыться от всеобщего внимания. Это только разожгло интерес папарацци к ее личности, и камеры защелкали.
Хотя известность была необходима для моего успеха, это утомляло. Я вежливо помахал рукой, как обычный нормальный человек. Самообладание, которое требовалось, чтобы не вырвать камеры из рук и не разбить их, я оттачивал годами. Отсутствие контроля над импульсами было неприемлемо; именно из-за этого люди моего типа часто попадали в колонию. Тюрьмы кишели антисоциальными личностями. В отличие от этих идиотов, я бы никогда не позволил такой мелочи, как рефлекс, лишить меня целей. Существовали куда более приятные способы утолить жажду крови.
Например, Пия Амбани.
При моем появлении было несколько осторожных взглядов. В остальном никто не фотографировал, не приставал и не подходил ко мне. Ноттская академия являлась родиной старых денег и была буквально пропитана ими. Преследование знаменитостей не было частью культуры. Не говоря уже о том, что здесь было много отпрысков звезд Бродвея, и, если я правильно слышал, двое детей-актеров были зачислены в школу на этот год. Учителя, ученики и родители — все привыкли к известным личностям.
Пия уверенно шагала по коридору, на ходу снимая шарф и засовывая его в сумку. Я неторопливо последовал за ней и ухмыльнулся, когда понял, что она ускорила шаг, чтобы оторваться от меня. Это было бессмысленно. Директор школы ранее провел для меня экскурсию, и я знал, куда она направляется. Этот коридор вел в кафетерий.
— Ты не ответила на мой вопрос. Что ты здесь делаешь? — спросил я.
Пия пыталась игнорировать меня, задрав подбородок. Когда она поняла, что не сможет избавиться от меня, прошипела ледяным тоном:
— Пожалуйста, оставьте меня в покое, мистер Трималхио.
— Дай угадаю. Ты здесь, чтобы увидеть свою дочь, — заявил я как ни в чем не бывало.