512 килобайт долларов

– Вот, купил. Мимо проходил и… В общем, возьмите.

Она с опаской взяла букет.

– Ой, какие красивые!

– Обычные цветы, – засмущался он.

– Да какие ж они обычные! Ведь это ж мне!

– Далеко ехать? – поспешно сменил он тему.

Галя коротко вздохнула и положила букет на колени.

– Забыла уже, как это бывает. А… – махнула рукой она. – Что живешь, что не живешь! Ну, поехали.

Минут пять они молчали. Игорь понял, что сделал глупость. Прямо противоположный эффект. Ждал, что Галя оттает и разговорится, а она вместо этого замкнулась в себе. Как их понять, женщин?

– Ее это рук дело, Алки, – неожиданно сказала Галя.

– Что?

– Она украла эти деньги.

– Но ведь доказательств этому нет!

– Потому что она умная. Умнее нас всех.

– Алла Ивановна перехитрила видеокамеры? Службу безопасности? Лучших сыщиков Москвы? Да она даже не подходила к этой ячейке!

– Я не знаю, как она это сделала. Ну не подходила, и что?

– Это невозможно, – вздохнул Скворцов.

– Надо знать Алку. Все, приехали. Вот ее дом!

Скворцов увидел невзрачную панельную многоэтажку. Галя остановилась возле второго подъезда.

– Шестой этаж, лифт работает. Номера квартиры не помню, там четыре кнопки. Дави на верхнюю слева.

– Как зовут ее маму?

– Екатерина Васильевна.

– Спасибо, Галя.

– Тебе спасибо.

Когда он вылез из машины, Галя аккуратно переложила цвета на теплое еще сиденье и помахала ему рукой.

«Она сказала правду. Я это чувствую. Но откуда такая уверенность? Почему Галя думает, что деньги взяла Алла? Доказательств-то нет. Значит, надо искать»…

…Подъезд был закрыт на кодовый замок, и Скворцову пришлось подождать, пока из дверей кто-нибудь выйдет. Вышла интеллигентная дама в норковой шубке, с маленькой белой собачкой на поводке, покосилась на него, но ничего не сказала. Игорь беспрепятственно вошел в подъезд, подумав при этом: «А если я вор? Бандит? Маньяк или насильник? Вот ведь! Везде кодовые замки и камеры слежения, а разве преступность от этого уменьшилась? Да ни хрена! Все дело в людях, не в замках. У нас стукачество – смертный грех, а там, где покой и порядок – норма жизни. Нам этого не понять… А, может, оно нам и не надо?».

Консьержки на месте не оказалось, он опять-таки беспрепятственно прошел в лифт и поднялся на шестой этаж. Перед ним была железная дверь, по правую руку Игорь увидел четыре кнопки. «Дави на верхнюю слева», – вспомнил он и потянулся к звонку.

Ждать пришлось долго. Он позвонил еще раз и еще. Наконец, Скворцов услышал, как хлопнула дверь. Потом шаркающие шаги.

– Иду я… Осподи! Алка, ты что ли? Опять ключ забыла?

Щелкнул замок. Дверь приоткрылась, и он увидел пожилую женщину, грузную, страдающую одышкой, в очках с толстыми плюсовыми стеклами. Она не сразу поняла, что это не Алка, незнакомый мужчина. Стояла перед открытой дверью и все пыталась его рассмотреть.

«А если бы я был грабитель?» – вновь подумал Скворцов. И тут заметил огромную черную кошку, которая выглядывала из-за спины хозяйки. Да уж! Надежная охрана!

– Здравствуйте, Екатерина Васильевна, – сказал он.

– Кто это? Вам чего?

– Я из милиции.

– Из…

Женщина растерялась и отступила. Заорала кошка, которой наступили на хвост. Игорь невольно вздрогнул.

– Мотька! Осподи! – охнула Екатерина Васильевна. Животное метнулась по коридору к открытой двери в квартиру.

– Вы не возражаете, если я войду?

– Вам чего? – вновь спросила женщина.

– Поговорить с вами.

– Из СОБЕСА, что ли?

– Я же сказал: из милиции.

– Не, не, не… – замахала руками женщина. – Не буду я забирать заявление, и не проси!

– Какое еще заявление?

– Пусть плотят!

– Кто? За что?

– Залили – пусть плотят!

– А, это вы о соседях! Могу я войти?

– А смотри! Мне скрывать нечего.

Екатерина Васильевна закрыла за ним дверь и первой прошла в квартиру со словами:

– Мне чужого не надо. Я ж понимаю, что с них, алкашей, и взять-то нечего, но, сколько же мне можно терпеть? То они гуляют до двух часов ночи, по полу топочут, то песни орут, то кран забывают закрыть. Вот, смотри!

Они прошли на кухню. Кошка, увидев его, мяукнула и метнулась в комнату. Игорь огляделся: налицо следы потопа. Пожелтевший потолок, в штукатурке проплешины, на стенах потеки, поверху лоскутья отошедших обоев.

– Безобразие! – сказал он.

– Почему ж я должна молчать? Я и комиссию из ЖЭКа вызывала. И они сказали: пусть плотят. Так им и передай.

– Я, собственно по другому вопросу, Екатерина Васильевна. Это гражданское дело. Милиция к этому отношение не имеет, – кивнул он на желтый потолок.

– Как это не имеет? – разволновалась женщина. – Как не имеет? Ведь они ж хулиганят! И за квартиру по полгода не плотят! У меня-то все до копеечки… Я все бумаги храню. Я тебе сейчас покажу…

Она направилась в комнату. Скворцов следом со словами:

– Екатерина Васильевна, я не из ЖЭКа. Я из милиции.

– Вот и разберись. Глянь! Вот они бумаги!

Женщина достала из тумбочки ворох квитанций. Скворцов со вздохом опустился в кресло. Пачка тут же легла к нему на колени. Из-под дивана раздалось шипение. Игорь опасливо поджал ноги.

– Да ты посмотри, посмотри! Мотька, брысь! Мне все обсчитали, здесь и комиссия из ЖЭКа была. Я в заявлении так и написала. Мне чужого не надо.