52 Гц (СИ)

— Несколько месяцев!.. Блядская толпа народа решала, что со мной делать! — с трудом сказал он. Джеймс следил за ним одними глазами, выражение вежливого шока исчезло, он был напряженным, будто и сам ждал от Майкла этих слов. — И знаешь, что они решили?.. Что я невиновен! А твой отец… Твой отец справился с этим за пять минут. Сам. Без суда, без всего. Даже не выслушал никого — ни тебя, ни меня, ни нас вместе. У меня в суде шанс оправдаться был! — бросил Майкл. — Законный шанс! А он меня даже слушать не стал! Все сам решил! Сказал, я тебе жизнь испорчу! Я еще испортить ничего не успел! Я себе на голову проблем нашел! Себе, не тебе! А он, как предсказатель, в будущее заглянул, увидел — раз я один раз ошибся, значит, все, пизда мне теперь, второй будет, третий, четвертый, потом сопьюсь и на дно тебя утяну. Так?! Ему плевать было на то, чего ты хочешь, — с ненавистью сказал Майкл. — На тебя, на меня, хотя на меня — ладно, я ему никто. Но ты!.. Твоя жизнь!.. Подтереться ему было твоей жизнью!..

Он замолк, выговорившись. Джеймс молчал, не шевелился, глядя в пол. Только трещал уголками открыток, раз за разом пробегая по ним большим пальцем.

— Я виноват был, — тихо сказал Майкл. — Всегда говорил это — да, виноват. Дурак был. Прости за это. Но почему за мою дурость он наказал тебя? Ну, отослал бы учиться, ладно. Ну, денег бы лишил — пережили бы как-то. Заставил бы меня долг за адвоката выплачивать — я бы порвался, но выплатил. Но почему он нам видеться запретил? — с отчаянием спросил Майкл. Джеймс шумно вздохнул, отложил наконец открытки в сторону. — Ты не спрашивал его об этом?..

Подойти к Джеймсу, обнять его хотелось так сильно, будто одно объятие все бы решило. Избавило бы их от любых проблем, стерло с лица земли Викторию, Ларри, Винсента, все, что их сейчас разъединяло. Майкл скрестил руки на груди, отгораживаясь, чтобы не так безнадежно тянуло сдаться и подойти. Будет только хуже.

— Что он думал — моего влияния на тебя боялся? Что ты такая смирненькая овечка, куда я тебя поведу — туда ты и пойдешь, своих мозгов у тебя нет? Что он зря в твое воспитание-образование столько бабла вгрохал, ты все равно дураком остался, и если я скажу тебе из окна выпрыгнуть — так ты прыгнешь? Так он думал? От этого он тебя защищал? Что он, меня боялся, что ли? Или он боялся, что его деточка упорхнет своими мозгами жить, а он не при делах останется? — с издевкой спросил Майкл. — Поэтому и нашел способ, пристегнул тебя к своему счету и запустил, куда захотелось. Что ты против отца-то сделаешь.

— Я не спрашивал, — скованно ответил Джеймс. — Я не разговаривал с ним уже много лет. С ним Винсент общается. Я давно от него не завишу.

— Ну и правильно, — буркнул Майкл.

Он затушил сигарету о край подсвечника, который стоял на подоконнике, оставил окурок в нем. Спать расхотелось уже окончательно. Он огляделся. Чердак был завален старым ненужным хламом. Но среди этого хлама, в самом деле, могло отыскаться то, что сгодилось бы для съемок. Или просто можно было убить время, перебирая старые вещи.

Он выдернул из дивана велосипедный скелет, отложил его в сторону. Сел, подтянул к себе ближайшую связку журналов из-под окна. Он любил в детстве листать их, разглядывая картинки. А иногда они с племянниками выдирали из них листы и делали цветные самолетики. Майкл оторвал обложку почище, сложил на колене, запустил в сторону Джеймса. Тот уклонился.

— Почему самолеты?.. — спросил Майкл, ставя локти на колени и ссутуливаясь.

— А почему мотоциклы?..

— Скорость. Адреналин. Почти как полет. Воздух срывает тебя с седла, движок ревет, вибрация идет насквозь, пробирает по всем костям. Ты сливаешься с байком в одно, чувствуешь каждую трещину под колесами, каждый камешек. Летишь. И вся твоя жизнь в твоих руках.

Он замолчал, посмотрел на Джеймса, намекая, что пришла его очередь откровенничать.

— Свобода, — сказал тот. — Хотелось быть как можно дальше от дома, буквально или метафорически. Чувствовать хоть какую-то ответственность за свою жизнь, что-то решать. Я все свои хобби заводил только для того, чтобы подольше не появляться дома.

Джеймс сел с другой стороны дивана, рядом с башней из картонных коробок. Поставил перед собой верхнюю, снял крышку. Внутри оказались старые черно-белые фотографии. Джеймс взял пачку, начал просматривать их, разглядывая лица. Майкл смотрел на него, уткнувшись подбородком в ладонь. Молчал. Потом взялся за телефон, открыл переписку со своим финансовым консультантом.

«Джерри, свяжись с Голуэй Клиник. У них лежит парень, Шеймус О’Брайен. Скажи им, чтобы делали все по полной программе и заплати из моего гонорара за «Баллингари», сколько скажут. Что останется, переведи его жене».

Джеймс перебирал фотографии одну за одной. Майкл смотрел на него — на склоненную голову, ровный профиль, красивый нос.

— Как ты решил стать писателем?.. — спросил он.

Джеймс отвлекся, поднял голову.