52 Гц (СИ)

— То, что сейчас происходит, приносит всем только страдания. Ему, тебе, мне. И дело не в ревности, — Винсент плеснул и себе, вернул бутылку на столик возле дивана. — Я взрослый человек, я давно вышел из подросткового возраста и не считаю, что люди являются собственностью друг друга. Даже в паре, и даже в браке. Мы с Джеймсом договорились ничего друг от друга не скрывать, и он никогда меня не обманывал. До твоего появления.

Майкл молча пил вино и смотрел. Так, если взглянуть отстраненно — Винсент был вполне красивый мужик. Породистое лицо, темные волосы с едва заметной рыжиной, голубые глаза. У них с Майклом даже было что-то неуловимо общее в чертах лица. Он весь был какой-то мягкий и обтекаемый, но это была не воздушная пухлость облачка, а, как Майкл начал догадываться, обманчивая маскировка. Мягкий-то мягкий, а под этой мягкостью — танк. Мягкий, просто чтобы не зашибить при столкновении.

— Я был очень огорчен, что он скрывал от меня правду, — сказал Винсент. — Но когда я подумал над этим как следует, я понял, почему он так делал. Связь с тобой для него была значима. Он не хотел ранить меня, признаваясь в этом. Он пытался пощадить мои чувства. И когда я это понял… — Винсент щелкнул себя по губам, бегло глянул на Майкла, — я понял, к чему все движется.

— К чему?.. — непонимающе спросил Майкл.

— Мы взрослые люди, — убежденно сказал Винсент. Майклу хотелось перебить и сказать, чтобы тот говорил только за себя — но сдержался, набрал в рот вина. — У нас есть возможность решить все максимально мирным путем. Для меня нет никакого смысла, никакого удовольствия в том, чтобы заставлять тебя мучаться. Поверь, Майкл, я меньше всего хочу, чтобы кто-то вообще мучался.

— Кому-то придется, — сказал Майкл. — Я как раз вот это хотел поднять…

Винсент согласно покивал, головой, глядя в пол, потом посмотрел на Майкла.

— Нет.

— Нет?.. — переспросил Майкл.

— Мы оба любим его, — прямо сказал Винсент. — И он любит нас обоих.

— И что?.. — спросил Майкл. Дикая мысль крутилась у него в голове, но он не верил, что это в самом деле сейчас происходит, то, на что Винсент так уклончиво намекает. Быть такого не мог просто.

— Ему больно вдали от тебя, — сказал Винсент. — Он страдал, встречаясь с тобой, но сейчас ему еще хуже. И это бессмысленно. Зачем нам устраивать трагедию там, где можно найти выход?..

— Какой выход?.. — спросил Майкл, чувствуя себя попугаем, который задает вопросы невпопад и не получает на них ответа.

— Он не может выбрать одного из нас, — сказал Винсент, глядя прямо на него. — Может, и не надо его заставлять?.. Я могу быть для него опорой. Ты — вдохновением. Он нуждается в нас обоих. Заставлять его отказываться от одного из нас — жестоко. Весь этот год — это пытка. И чем дальше, тем больнее становится нам всем. Зачем это тянуть? Если для счастья ему не хватает тебя, мы должны дать ему то, что он хочет. Сделать его, наконец, счастливым. Ты же хочешь, чтобы он был счастлив?

— Мы?.. — переспросил Майкл.

— Да, — сказал Винсент. — Мы. Я и ты. Мы поступим, как взрослые люди, возьмем ситуацию в свои руки. Ради него.

— Что ты мне предлагаешь? — недоверчиво спросил Майкл. — Встречаться с ним с твоего ведома?.. По твоему разрешению?

Винсент покачал головой.

— Ему этого будет мало.

— Так, стоп, — сказал Майкл. — Стоп. Что происходит? Скажи прямо, чтобы потом не было разговоров, мол, я тебя неправильно понял.

— Я приглашаю тебя в нашу семью, — сказал Винсент, дружелюбно глядя на него. — Ты и так всегда был ее частью: память о тебе, разговоры о тебе. Давай уже превратим многоточие в точку.

— Ты что, предлагаешь нам жить втроем?.. — с недоверчивым ужасом спросил Майкл.

Винсент все ходил вокруг да около, не выражясь прямо, так что слово «втроем» пришлось сказать Майклу, и это слово ему не понравилось. Он не мог представить себя частью этой жизни, этой тихой квартиры. Среди книг? С геранью на окнах? За завтраком — с ними?.. Он не вписывался сюда. Он не мог даже представить, что будет здесь частым гостем, не то что — будет здесь жить. Это был чужой мир, он не мог уместиться в него, как не смог бы жить в кукольном домике Фредди.

— «Жить» — не вполне верное слово, — сказал Винсент, наблюдая за ним. — У твоей профессии есть свои сложности — репутация, частые разъезды. Ты не сможешь жить здесь, потому что твоя карьера — не здесь. Но ты можешь стать частью этого дома. А наш с Джеймсом брак будет служить защитой твоей репутации, и объяснить твои визиты к нам или наши — к тебе, обыкновенной дружеской связью — очень легко. У тебя же есть друзья, с которыми ты часто делишь дом. Кто скажет, что мы от них чем-то отличаемся лишь потому, что мы — гей-пара?

— Тебе не кажется это абсурдным? — спросил Майкл.

— В рамках патриархального института брака это действительно может выглядеть странно, — уклончиво согласился Винсент.