52 Гц (СИ)

— Это сильная история, — наконец сказал Уизли. — Она мне нравится. Но я все ждал, когда же появится акула и откусит этому парню ноги.

— Что?.. — Майкл вздрогнул. — Зачем?..

Уизли ухмыльнулся и похлопал по подлокотнику своего кресла.

— Просто твоя история не обо мне. Больше похоже на то, что это ты потерял своего кита.

Майкл смотрел на него растерянно.

— История все же отличная, — после паузы добавил Уизли. И показал большой палец: — Вот такая.

Майкл сидел на песке с блокнотом в руках, рассеянно листая страницы. Картинки в квадратиках были молчаливыми. Безмолвный комикс, в котором не было ни одного слова. Майкл листал их, пока вдруг не понял, на что же это было похоже все это время. Не просто рисунки. Не просто комикс.

Раскадровка фильма.

Время шло. Дни, недели. Иногда люди менялись. Приходил кто-то новый, провожали кого-то старого. Неизменным оставался только Уизли. Майкл старался проводить с ним больше времени, даже если они просто сидели рядом и молчали, а не разговаривали. С ним было приятно молчать, с ним было приятно болтать о чем-нибудь отвлеченном. Он не рассказывал о себе, но был не против слушать, когда говорил Майкл. С ним было куда легче, чем со штатным консультантом, которого Майкл, как и все, посещал два раза в неделю. Откровенничать с чужим человеком, чья работа заключается в выслушивании проблем твоего детства, казалось Майклу каким-то странным извращением. Для того, чтобы выговориться, у человека всегда есть друзья. Психоаналитикам платят те, у кого друзей нет. Так что на сеансах он всегда говорил о чем-то не слишком серьезном, о том, что прекрасно знал и без чужих советов. По-настоящему откровенным был только с Уизли. А тот, кажется, иногда расспрашивал Майкла с каким-то исследовательским, прохладным интересом. И говорил, что думает, не собираясь быть тактичным.

— Интересно, что все твои отношения постоянно завязываются в треугольник, — однажды сказал он.

— С чего это все? — недовольно сказал Майкл.

Уизли не обратил на его слова никакого внимания.

— Я думаю, все началось с детства, — менторским тоном начал он, пристроив руки на подлокотники и сцепив на животе пальцы. Майкл весело фыркнул.

— Хотел бы я посмотреть на человека, у которого «все» началось в какое-нибудь другое время.

— Ты совершенно не виноват в том, что все твои отношения рано или поздно разваливались — или что им что-то препятствовало, — продолжал ехидничать Уизли. — Вот, например, твой друг Эван, которого отняла музыка.

— Ничего она у меня не отнимала, — горячо возразил Майкл. — Я сам отправил его учиться — и ничуть не жалею!

— Это ты сейчас не жалеешь, — сказал Уизли, для пущей важности прижимая подбородок к шее. — А в детстве ты без него скучал. Но винить тебе было некого, ведь нельзя же винить человека, который пошел за своей мечтой?

— Конечно, нельзя! — подтвердил Майкл.

— И нельзя винить музыку, потому что она эфемерна, ее нельзя ударить или затоптать ногами. И невозможно винить себя, потому что ты ведь точно ни в чем не виноват.

— Так и есть, — сказал Майкл, весело улыбаясь.

— Но если все отношения кончаются, кто-то же должен быть в этом виноват? — спросил Уизли. — Значит, нужно, чтобы всегда был кто-то третий, на которого можно свалить всю вину. Вот так и получается, что в твои отношения постоянно вмешивается какой-нибудь негодяй и разлучает тебя с твоими возлюбленными.

— Ты бредишь, — жизнерадостно сказал Майкл.

— А ты отрицаешь очевидное.

— Я отрицаю бред!

— Ну и ладно, — сдался тот, не собираясь спорить. — Я в бассейн, ты со мной?

Майкл угукнул, выкидывая дурашливый разговор из головы, но тот не выкидывался. Уизли был подозрительно близок к правде. Всегда что-то вмешивалось, что-то — или, чаще всего — кто-то. Он никогда не строил отношения с одним человеком, всегда где-то рядом маячил неизменный «+1». Например, Бран, которому Майкл с легкостью передавал из рук в руки недолгих подруг. Сара, от которой он свинтил к Джеймсу. Джеймс, который нашел себе Винсента. У Фабьен был Гийом, у Виктории был Ларри. Этот сценарий повторялся столько раз, что Майкл привык к нему, начал принимать, как должное. Может, настолько привык, что только таких и искал себе?

Это было странное чувство и странное осознание. Он ведь всегда знал, что все отношения — конечны. Он жил с этой уверенностью до тех пор, пока не столкнулся с Джеймсом, и только с ним, впервые, поверил, что все может быть не так. Ничего не кончается, даже если между вами время и расстояния. Отношения просто встают на паузу, а при случае продолжаются, будто не было никакой разлуки. Но как-то так выходило, что у всех, кого он любил, и правда был другой спасательный круг рядом. Будто Майкл внутри себя продолжал верить: все кончается, а раз это так — ничего не бывает всерьез.