52 Гц (СИ)

Еще когда монтаж не был закончен, они отправили заявки на все фестивали, куда успевали до последнего дедлайна. Арджун сопровождал каждую личным письмом: у него везде были свои знакомства, он знал, кому стоит писать, чтобы их не проглядели в общем потоке. Майкл был уверен, что все пройдет гладко. Он не боялся. Но ему очень хотелось закрыть глаза — и открыть их уже в день премьеры.

Он вернулся в Лос-Анджелес, будто побывав на другой планете. Он больше не встраивался в прежнюю жизнь, даже город из панорамных окон Беверли Хиллс не казался волшебным. Дом был пустым и огромным. Майкл впервые задал себе вопрос, зачем ему столько места, если он живет один. Что ему делать в этом пространстве — играть в футбол?..

Что-то случилось с ним, пока он был там. Ему казалось, он замер на цыпочках на краю пропасти, раскинув руки. Падать — не хочется, оставаться там, где ты есть — нельзя. Майклу хотелось поехать в рехаб, отыскать Уизли и спросить, как жить дальше. Но он и так знал, что тот скажет. Он скажет — иди, ищи сам, думай своей головой.

Это Майкл и сам себе мог сказать.

Он позвал Зака к себе — показать ему фильм. За ним оставалось последнее слово, выйдет ли из этого толк. Куда это деть: положить на полку и забыть или выпустить в свет, показать свое творение людям? Майкл думал, что будет волноваться перед первым показом сильнее, чем перед премьерой «Баллингари». Ведь эта история была полностью его созданием. Он придумал ее, написал ее, снял. Пришло время отдать ее на чужой суд. Он должен был бы бояться, что Зак не оценит. Не поймет его замысла или назовет его скучным и примитивным. Может, даже абсурдным. Но почему-то бояться не получалось. У Майкла не было даже никакого энтузиазма и предвкушения чего-то хорошего. Он так вымотался, столько всего вложил, что внутри была пустота. Его сейчас не тронула бы ни критика, ни похвала — он просто хотел знать, возьмется ли его агент за работу с фильмом.

— Ну показывай, — со скептическим вздохом сказал Зак, ерзая, чтобы удобнее устроиться в кресле. — Но если это нанесет неизмеримый вред моему здоровью, счет за лечение я пришлю в твой адрес.

— Глаза на лоб уползут? — флегматично спросил Майкл.

— На затылок, — буркнул Зак и нервно потер руки.

— Не бойся, я тебе их обратно нарисую и проволочкой прицеплю, чтоб наверняка.

Зак сердито посмотрел на него и поставил на колени ведерко попкорна.

— У меня отрастают седые волосы, когда я думаю, что ты убил целый год ни на что, когда мог бы ходить и подбирать деньги у себя под ногами.

Майкл молча погасил свет и включил проектор.

Он знал фильм наизусть. Помнил в нем каждый кадр и каждую фразу. Невольно улыбался, когда происходящее на экране трогало его. Все же было какое-то волшебство в кинематографе, в том, что люди, собираясь вместе, создавали что-то удивительное. Он смотрел на знакомые, родные лица. Слушал собственный закадровый голос — ровный, спокойный. Наверное, дело было в том, что они с Арджуном писали звук глубокой ночью, и Майкл, читая свой текст, несколько раз засыпал, сидя на стуле и роняя распечатки на пол. Но со стороны было не сказать, что к тому моменту он не спал около суток.

Майкл то и дело косился на Зака, проверяя, не заснул ли тот. Но нет — Зак смотрел. Автоматически жевал попкорн, иногда останавливаясь, и смотрел очень внимательно. Досмотрел до самых титров. Майкл не стал выключать — музыка Эвана не заслуживала, чтобы ее так прерывали. Зак пристально смотрел в экран, будто читал титры, и молчал.

— Ну? — наконец не выдержал Майкл.

— Я думал, все будет хуже, — сказал Зак, откинувшись на спинку кресла. Отправил в рот еще горсть попкорна, задумчиво прожевал.

— И все? — спросил Майкл. — Больше ничего не скажешь?

Зак постучал пальцами по картонному ведерку, почесал бровь. Выражение лица у него было на удивление серьезным.

— С этим можно работать, — наконец сказал он. — Для первого опыта это неплохо. Что ты теперь хочешь сделать?

— Не знаю, — удивленно отозвался Майкл. — Показать людям, наверное. Пустить в кинотеатры.

— То есть, тебе его нужно продать.

— Да.

— Хочешь, чтобы я связался с Ларри?

— Нет, — Майкл поморщился. — Я же сказал, я не хочу с ним дальше работать.

Зак, нахмурившись, съел еще горсть.

— Ладно, — сказал он. — Ты ему ничего не должен, ваш контракт закончился еще год назад. Не удивлюсь, если он тебя уже не помнит.

Зак облизнул губы от соли, посмотрел на Майкла.

— Есть пара ребят, которые очень хотели бы с тобой поработать. Я шепну им, что у тебя есть готовый проект. Они возьмут тебя и купят твой фильм на сдачу. Но сначала засветись на фестивалях.

Майкл кивнул:

— Мы уже отправили заявки.

— Молодец, — кивнул Зак и растопырил пальцы, перечисляя: — Начни с Гринфеста в Сан-Франциско, потом поедешь на Аризону Андеграунд, потом Мунфест, Квир Сити, Глобал НонВайолент, Экофест, Инди Фест. Это все на сентябрь. На октябрь…

— Подожди. Квир Сити?.. Там же ЛГБТ-тематика, а у меня…

— А у тебя лесбийская пара с ребенком, — Зак кивнул на экран. — И ты называл героя асексуалом. Чем тебе не квир?

— Ну, на нем же не написано… — начал Майкл.