52 Гц (СИ)

— Жалко! Вы ужасно красивые! Я собираю все ваши фотки, у меня есть целый альбом. Я даже распечатала те, которые с катка! Тяжело, когда в кустах всегда сидят папарацци?.. Даже не можешь погулять выйти!..

— Здесь у меня только один папарацци — это ты, — сказал он и поцеловал ее в нос, прежде чем поставить на пол. — Где все?

— Мама в саду, папа в гараже, — быстро ответила она. — А ты надолго?..

— На неделю.

Фредди обиженно надула губы и запрыгнула на кровать.

— Почему так мало?..

— Потому что я до самого лета буду жить по соседству, — улыбаясь, сказал Майкл. — Я снимаюсь в Ирландии. Буду выбираться к вам на выходные.

— Ура-а! — она взвилась на ноги. — Побежали расскажем!..

Она подлетела к окну спальни, которое выходило в сад, отщелкнула задвижку и высунулась наружу, едва не рискуя вывалиться.

— Мам!.. — завопила она. Голос у Фредди, по-детски звонкий, был громче автомобильной сигнализации. — Майкл приехал!

Майкл высунулся в окно рядом с сестрой, обхватил ее поперек пояса, чтобы ненароком не вывалилась, прижал к себе. Фредди, впрочем, была той еще мартышкой и вряд ли рисковала свалиться, так что это было скорее для его спокойствия, чем для ее безопасности.

Эмма, в садовых перчатках и с секатором в руках, выпрямилась, взглянула в их сторону. Махнула рукой:

— Я сейчас подойду! Ставьте чайник!..

Прошедшие годы ее только украсили. Майкл не помнил, чтобы она когда-то выглядела так хорошо, как сейчас. Она не помолодела, у нее прибавилось морщин возле глаз и у рта, но она стала как будто ярче, засветилась изнутри.

Первые несколько лет после рождения Фредди для всех были тяжелыми. Они перебрались из Хакни в район получше, продав старый дом, гараж и хибару в Чидеоке. Майкл работал автомехаником, совмещая работу со съемками, ушел из салона только через год, когда начались приглашения в полнометражные фильмы. Кристофер работал в чужой мастерской, возвращался домой только к ночи — его не взяли в салон вместе с Майклом, хотя они убеждали менеджера, что вдвоем справятся лучше. Но потом дела пошли в гору, денег стало побольше, а когда Сара свела Майкла с американским агентством и он перебрался в Лос-Анджелес, про финансовые проблемы можно было забыть.

— Как твои дела? — спросил Майкл, спускаясь вслед за Фредди на первый этаж и проходя через светлый коридор на кухню. — Мальчишки в школе тебя не обижают?

— Нет, — самоуверенно заявила она, — я их сама обижаю. Вот так, — и она врезала Майклу острым кулачком в бедро, заставив наигранно ойкнуть.

— Будешь драться в школе — тебя отстранят от учебы.

— Я что, дура? — возмущенно спросила Фредди. — Я дерусь после школы!..

Майкл засмеялся, потом спохватился, что это непедагогично, и нахмурился.

Отношения Фредди с противоположным полом вызывали у него ревнивое беспокойство, будто она была ему не сестрой, а дочерью. Кристофер, в отличие от Майкла, считал, что Фредди сама как-нибудь разберется. Воспитывать дочь ему вообще было нелегко — перед ее слезами и капризами он терялся, не мог шлепнуть ее, даже если она этого заслуживала. С Майклом у него с детства было полное взаимопонимание, основанное на нерушимой иерархии, а Фредди на эту иерархию клала… ммм, розовый зонтик с единорогами, и Кристофер потакал ей просто потому, что не мог с ней спорить. В итоге она росла, каждый день убеждаясь в том, что мужчинами можно крутить, как угодно, если найти к каждому свой подход. К отцу — не такой, как к брату, к брату — не такой, как к мальчишкам в школе. С Кристофером она могла побуянить, с Майклом такой номер не проходил — тот просто закидывал Фредди на плечо, как мешок капусты, и оттуда она могла сколько угодно орать и молотить его по спине кулаками. Он вставал вместе с ней под прохладный душ и стоял там, пока она не успокаивалась и не переставала визжать. Тогда он спускал ее на пол, вытирал полотенцем, переодевал в сухое и вел пить чай. Трех раз ей хватило, чтобы понять, что агрессия против старшего брата бесполезна просто потому, что он сильнее. Зато Майкл велся на большие умоляющие глаза, бровки домиком и пулеметное «пажаласта-пажаласта-пажаласта!», а еще — на обиженно надутые губы и почти не притворные слезы.

Только Эмма, закаленная годами работы в начальной школе, была бастионом, который не брали ни капризы, ни истерики, ни обиды. Она всегда оставалась спокойной, строгой и ласковой. Она любила дочь без трепетного обожания старших мужчин, и при ней Фредди старалась не выкидывать никаких фортелей.

Вприпрыжку вбежав на кухню, Фредди схватила чайник и сунула его в раковину под струю воды.

— Напомни, где лежит чай, — сказал Майкл, притормозив на пороге.

— Ты ничего не помнишь? — Фредди возмущенно обернулась к нему. — Тебе нужно чаще приезжать!

Майкл шутливо хлопнул ее по заднице и открыл ближайший верхний шкафчик. Там оказалась полка со специями.