52 Гц (СИ)

— Не знаю, — раздраженно отозвался Майкл.

— Какое первое слово пришло мне в голову?..

— Я не знаю!.. — почти крикнул он.

— «Майкл», — с глухим ожесточением сказал Винсент. — Я посмотрел на эти чертовы…

Он осекся, выдохнул, на мгновение сцепив зубы. По щекам прокатились желваки, потом он продолжил своим неизменным спокойным тоном:

— Я понял, что если ты залезешь еще и в мою голову, это уже будет чересчур. Кроме того, не буду скрывать, мне самому хотелось увидеть, что ты за человек. Я не мог конкурировать с воспоминанием, но реальность — другое дело.

— Так мы теперь конкуренты… А если он решит вернуться ко мне? — с вызовом спросил Майкл. — Ты об этом не думал?..

— Я допускал этот вариант, — кивнул Винсент. — Если Джеймс поймет, что не может от тебя отказаться — значит, так и будет. Я устал воевать с тенью. Он сам должен решить, что ему делать со своей жизнью. Я поддержу любой выбор.

— Ты что, отпустишь его?.. — изумленно спросил Майкл.

— К тебе?.. — уточнил Винсент.

Глянул на Майкла краем глаза — и вдруг усмехнулся. С таким тайным, торжествующим превосходством, что у Майкла снова зачесались кулаки.

— Знаешь, я опасался встречи с тобой. В рассказах Джеймса ты был таким впечатляющим. Но потом я увидел тебя, понял, что ты из себя представляешь.

— И что я из себя представляю?.. — с издевкой спросил Майкл.

— Инфантильного мудака, — спокойно сказал Винсент. — Я не знаю, что у тебя на уме, но пока ты делаешь абсолютно все, чтобы лишить его иллюзий насчет себя.

— Я еще даже не начинал вмешиваться в ваши свадебные планы, — неприязненно бросил Майкл.

— Ну, это многое говорит о том, как он тебе нужен, — вполголоса заметил Винсент.

— У вас такая идиллия — не хотелось портить ее своими грязными лапами, — сказал Майкл, уязвленный тем, что ему приходится оправдываться. И перед кем!.. И за что!..

— А теперь захотелось?.. — Винсент без улыбки посмотрел на него. — Я рассказал тебе, что он едва выкарабкался после расставания с тобой, пришел в себя, начал нормальную жизнь — и тебе сразу понадобилось разорвать ему сердце еще раз?..

— Ты сам сказал — пусть сам решает, что делать со своей жизнью, — бросил Майкл.

— И я надеюсь, он не выберет вечную жизнь невидимки в тени твоей славы и необходимость понимающе относиться к тому, что на публике ты — холостяк и плейбой, — сказал Винсент. — Ему нужен дом, ему нужна забота, а не жизнь в ожидании твоего возвращения. Он не заслуживает такого. Он тонкий, творческий человек. Ранимый. Чувствующий. Ему нужен тот, кто посвятит ему больше, чем пару часов на бегу между пресс-конференцией и съемочной площадкой.

— Иными словами — ты, — кривясь, сказал Майкл. — И почему меня тошнит, когда ты говоришь об этом?..

— Потому что я говорю правду, и тебя тошнит от самого себя, — сказал Винсент.

Майкл не ответил.

До самого города они больше не разговаривали.

Перед въездом в Корк Винсент притормозил у автобусной остановки. Майкл, не прощаясь, рывком открыл дверь, едва не вывалился из машины прямо в весеннюю грязь, запутавшись в собственных ногах. Встал, сунул руки в карманы куртки. Отошел к расписанию автобусов, уставился на него, не понимая ни слов, ни цифр. Услышал, как за спиной машина тронулась с места.

Винсент уехал.

Дребезжащий рейсовый автобус дотащил Майкла до ближайшего к съемочной площадке городка. Весь час пути Майкл сидел, привалившись головой к стеклу, набросив на голову капюшон. Смотрел в мутное от грязи стекло, ни о чем не думал. Не думалось. Просто сидел. Только когда оказался на остановке посреди пустынных холмов, очнулся. Дальше нужно было добираться пешком.

И он пошел — напрямик через холмы, не разбирая дороги, шагал и шагал, стискивая зубы.

Он уже слышал это. Этот тон был таким знакомым, только слова были в тот раз другими.

«Не порть ему жизнь…»

«Если любишь — уйди…»

«Что ты ему дашь?..»

Он встал на вершине холма, огляделся, повернулся навстречу ветру. Тот трепал меховую оторочку капюшона, холодил щеки. Отсюда, с вершины, был виден синий край океана. Горизонт терялся за сизой дымкой, где кончается вода и начинается небо, было не разглядеть.

Майкл опять не знал, как будет правильно.

Смириться?.. Уйти?.. Оставить Джеймса в покое?.. Не бередить раны, не жить иллюзиями, не жить прошлым?.. Отдать его Винсенту, самому взять Викторию — это будет правильно, это будет хорошо. Жить дальше, карабкаться вверх, строить карьеру. Торговать своим телом и своим лицом, трахаться, не помня ничьих имен, быть фетишем, манекеном для костюмов, вешалкой для сияющей улыбки.

Не такого Майкла однажды полюбил Джеймс. Не такого Эрика он писал, вынимая его из своей памяти кусочек за кусочком, создавая его, воссоздавая его заново, вкладывая в него восхищение, любовь, страсть.

А какого?..

Майкл обернулся спиной к ветру, посмотрел назад, будто там лежало его прошлое и он мог проникнуть в него взглядом.