Читаем 54 метра (СИ) полностью

Я: СОПЛЯК!

Л: ТОЧНЯК!

Я: ВЕРНЯК!

Л: ЗАКАЗНЯК!

Я: ЖОПНЯК!

Л: ГОПОТНЯК!

Я: ДОЛБОЕБНЯК!

Рывок! Серега, перегнувшись через край парты, попытался схватить нас с Логой маленькими, но цепкими ручонками. Мы же, шутники-поэты, ждали нечто подобное, поэтому отогнулись резко назад и ладошки вспороли пустоту возле наших лиц. Громко и истерично ГЫКАЯ, мы шлепаем по красной лысине с пельмешками по бокам длинными пластиковыми линейками и отгибаемся дальше, постепенно сползая под парту. Лога продолжает злить противника, уже полностью погрузившись под парту: «Мы верим в ваше мировое господство и расовое превосходство, господин ГОВНЯК!»

Вишня злится сильнее и постепенно выползает из своей парты вслед за тянущимися ко мне руками. Сопенье. Шлепки. Гыкание. Линейки и руки, со свистом мельтешащие в воздухе. Все ЭТО смешалось в один звуковой комок. Адреналин и веселье прибывали. Действие учащалось вместе со звуками. Наступил момент, когда сползать мне становится некуда (позади Москва - надпись на спинке парты). Его ручонки все ближе и ближе. Надо было что-то делать, помимо того, чтобы гыкать и продолжать лупить линейкой по лысой башке. Весь остальной класс уже давно повернулся на звуки активной возни и делал ставки: «Дотянется или нет? Если дотянется, что сделает? Кто быстрее выдохнется? Вишняк-немец или нет?»

Я резко хватаю и зажимаю его маленький нос между указательным и средним пальцами руки, собранной в кулак. Для тех, кто не знает, этот прием называется «СЛИВА». Сопельки вытекают из него прямо мне в руку. Лицо владельца носа багровеет. Он пытается оторвать мою СЛИВУ от себя со звуком, напоминающим тихое рычание кошки в сезон спаривания. Вишняк зол. Очень зол. Очень-очень зол. Он уже забыл о ЛОГОСЕ и вписал в график убийств только мою фамилию. Личный враг Фюрера (зная его фашистские взгляды) – подумалось мне, и я, резко разжав захват, побежал в сторону выхода из класса. За моей спиной происходило нечто грандиозное и страшное. Используя воображение, навязанное телевидением, позади меня Кинг-Конг сорвал с себя оковы, и, судя по реву из его глотки, увидел во мне убегающую блондинистую подружку. Ревнивец!

Треск чего-то ломающегося заставил меня обернуться у самой двери, ведущей в ротный коридор (а оттуда уже по лестнице напротив на улицу выбежать можно). Лысый ВИШНЯ со звериным оскалом и синим носом, на кончике которого болтались склизлые сопельки, отрывал от железной парты часть деревянной конструкции, на которой обычно лежат учебники, тетради и локти. Его вечно депилированная голова блестела капельками пота, когда он поднял над собой этот здоровый прямоугольник из ДСП…

В это время в коридоре за дверью…

Командир ведет светскую беседу с одной из питерских мам. Он крякает при каждом шаге и озабоченно, словно голубь на карнизе у окна, трясет головой, выслушивая женщину. Родители «местных», изъявляющие беспокойство за ребенка, за своего ребенка, вызванное синяками и нарядами на выходные дни, стремились разузнать больше о своем чаде. И вот он, момент истины. Именно в этот момент выясняется, что ребенок-то непутевый и ему очень сложно будет окончить училище, если только он не исправит свое поведение на лучшее, а он, как талантливый руководитель, возможно, ему поможет. Дальше Летун делал лицо неаполитанской шестидесятилетней девственницы с золотыми зубами, означающим достоинство и молча вслушивался в последующие предложения, время от времени кривя губками.

Лично я никаких родственников и связей не имел, но к третьему курсу научился талантливо врать, не краснея. Я говорил: «Мой дядя (театрально выдержанная пауза) адмирал Попов – командующий Северным Краснознаменным флотом». И не краснел. Я говорил: «Я ЕГО племянник». Тыча куда-то пальцем вверх, закатывал глаза с томным видом, полным неопределенности и намеков. А в это время в моем воображении картинка: седовласый старик, сидящий на облаке говорит: «Не, честно, первый раз о таком слышу!» Помогало мало, но мне нравился сам процесс.

Она: Бла-бла-бла-бла (фальцетом).

Он: Бла-бла-бла-бла (басом).

В содержание вдаваться не буду, потому что не слышал.

Она: Бла-бла-бла-бла.

Он: Бла-бла-Мгх-Мгх-Мгх.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы