54 метра

— На острове два здоровых пса без цепи и намордников. После захода солнца они могут укусить любого, кто не назовет их по имени. Первого пса зовут ШАРИК, а второго…

Щелк! — громко щелкнула в костре сырая деревяшка, закричали соло сверчки и прилетевшая непонятно откуда сова громко сказала свое «УГУ». И я был уже далеко, чтобы разобрать имя второй собаки…

…Р-р-р, — глухое грудное рычание раздалось в темноте за сто метров до моего здания. Я остановился, стараясь не шевелиться, и снова вслушался в угрожающее «Р-р-р».

— Шарик, песик! Шарик, хороший песик! — бодро окликнул я пса в темноте, сделав несколько шагов вперед, ожидая, что тот завиляет хвостом и уткнется в ладонь в поисках лакомства.

Р-р-р — раздалось более громко.

Блин! Не Шарик! Ну конечно, как же иначе? Что, это смешно? Эй, там, наверху? Почему это не ШАРИК?! Что, так сложно было просто сделать так, чтобы я дошел без препятствий до места своего сна? А? Не слышу, говори, пожалуйста, в микрофон. Кто говорит? Автоответчик? Позвонить позже? Вне зоны доступа?

Р-р-р… Очертания здоровой псины, похожей на кавказца, которого плохо кормили, вырисовались в темноте, когда я сделал еще несколько шагов. Пытаюсь воспроизвести советы, полученные во время жизни.

— Предохраняйся.

— В бане надевай тапочки.

— Пользуйся своей бритвой.

— Белый цвет полнит.

Блин! Ничего не подходит.

— Собачка, хорошая, пусти меня поспать, — ласково говорю я. Собака пятится и рычит. Мне остается метров пятьдесят до заветной двери.

Р-р-р! — зверь перестает пятиться и замирает в напряжении.

«Сейчас кинется», — подумалось мне.

Прыжок зверя я вижу в лунном свете достаточно четко, и двумя сцепленными в замок руками снизу вверх бью в нижнюю челюсть изо всей силы. Клац! Бух! — животное падает в сторону, слегка задев меня своим весом. Адреналин прыгает в каждой клетке моего тела, я словно пружина разжимаюсь и быстро-быстро бегу к крыльцу, пока собака приходит в себя. Бег всегда давался мне с трудом, но в этот раз я бил свои рекорды. Эх, видел бы меня мой преподаватель физкультуры.

Бах! — хлопнул я дверью, закрыв ее за собой на засов. Повезло же, что она не была на него закрыта до этого.

Гав! Гав! Скр! Скр! Скр! — залаяла собака, скребя когтями по обратной стороне двери. Я поднялся к себе на третий этаж, по стеночке, на ощупь добрался в келью и упал на кровать.

— Что там такое? — спросонья спрашивает чья-то голова, приподнявшаяся от подушки.

— Ничего, спи, — говорю я и, закинув руки за голову, закрываю глаза. Скоро вернемся в ЖИЗНЬ, нужно выспаться…

На обратном пути мы побывали в Софийском монастыре города Пушкин. Священнослужители, обвешанные золотом, словно гангстер-рэперы с канала MTV, произносили нараспев свою речитатив-молитву. Я поставил свечку у иконы Николая-чудотворца, покровителя всех странствующих и ищущих, и вышел покурить. Из собора вышли еще несколько «РЭПЕРОВ-СВЯЩЕННИКОВ» и, сев в тонированные джипы, уехали. Стоянка попов была в изобилии утыкана иномарками, а в сотне метров от собора стояли двухэтажные коттеджи, в которых слуги истинной веры могли отдохнуть от перенапряжения. По одному коттеджу на человека. У домика ухоженный сад и мощенные камнем дорожки. Словно прислуга, послушники убирались в доме по приказу оплывшего жиром человека в рясе. Нас попросили к обеденному столу, отпотчевать чем БОГ послал. Кормили на убой, а на десерт дали по стакану меда. В туалете у них убранство, как в ночном клубе, даже музыка приглушенно играет. Разные места — разные люди. Так и кончилось это маленькое приключение, оставшееся в моей памяти как хорошее впечатление.

Это все, что было хорошего.

Глава 29. Грязные танцы

— Курсант Попов!!!

— Я!!!

— Курсант Кораллов!!!

— Я!!!

— Выйти из строя!!!

— Есть!!!

Выходим. Идет послеобеденное построение факультета, на котором присутствуют все курсы, кроме пятого. Начальник факультета капитан первого ранга Перепалов не может сдержать улыбку при виде двух особо ярких экземпляров в виде нас. Накануне вечером праздновался День учителя в помещении нашего клуба. О! Этот праздник запомнится некоторым надолго.

Должен сказать, что совершив невозможное и не собираясь больше терпеть такого низменного существования, в поисках лучшей доли, я добился приказа из Москвы о своем переводе в училище Ленинского комсомола. Полностью это звучит так: Военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола. В народе ВМУПП расшифровывают как Военно-морское училище ПЕСНИ и ПЛЯСКИ, что как нельзя лучше подчеркивало РАСПИЗДЯЙСТВО и отсутствие всякой дисциплины в курсантских массах, которыми последние почему-то очень гордятся, как каким-то сверхдостижением.