54 минуты. У всех есть причины бояться мальчика с ружьем

У входа на парковку стояли две машины – в том числе патрульная Джонаха. Белая машина была такой пыльной, что казалась серой. Темно-синий логотип школы был еле виден. Я много часов провела на переднем сиденье. Коленки мои упирались в консоль. Я уплетала шоколадные маффины – Джонах всегда делился со мной.

Мы познакомились в прошлом году случайно. Я опоздала на последний автобус – мама позвонила сказать, что Мэтта отправили в больницу. Джонах предложил отвезти меня в город. Всю дорогу мы болтали, и его веселые истории сумели поднять мне настроение.

Через пару дней я подошла поблагодарить его, и мы еще немного поболтали. Он сказал, что ему нельзя подвозить учеников, поскольку это считается неподобающим. Но говоря это, он улыбался, и слова его прозвучали не слишком убедительно. Со временем мне удалось настоять на своем.

Выписавшись из больницы, Мэтт дал мне одну из своих статуэток – в подарок охраннику. Джонах с гордостью поставил ее на консоль, а я обрела место, где можно было спрятаться и передохнуть. Здесь не приходилось думать о слабом здоровье Мэтта, службе сестры, Крисе, чужих ожиданиях. Мы с Джонахом просто разговаривали.

Мысль о том, что Джонах рядом, вселяла в меня уверенность. Большинство учеников не обращали на него внимания. Родители ворчали что-то насчет вторжения в личную жизнь. Но однажды Джонах сказал мне, что он не против неприязни – лишь бы ему не мешали делать свое дело. Хотелось бы мне быть такой же.

Я замедлила бег и обошла машину. Заглянув в окно, я увидела, что в салоне пусто. На консоли стоял бумажный стаканчик из местной кондитерской.

– Джонах?

Вторая машина стояла как-то странно, поперек трех парковочных мест.

– Клер? – позвал Крис. – Это не…

– Да…

Голос мой дрогнул. Эту машину я знала так же хорошо, как и Джонаха. В ней мы тоже много разговаривали – а потом происходило нечто более неподобающее.

Я давно не видела Тая, особенно после его отчисления, но всегда знала, что он вернется. Он очень заботился о своем образовании. Он гордился умением следовать правилам, даже когда другие этого не делали. И не важно, насколько смешны были эти правила. Он просто не мог поставить машину так. Но грязный коричневый капот был откинут.

– Похоже, его машина сломалась. Наверное, они пошли за помощью или за проводами.

Страх постепенно отступает. Тай вернулся. Мы не одиноки.

Несмотря на все произошедшее, Тай – хороший человек. Расстались мы или нет, но он всегда верил в меня. Он до сих пор улыбается мне, когда я захожу в магазин его отца. И всегда спрашивает про Мэтта.

Если он в школе, то защитит Мэтта. А если он приехал после речи Трентон, то сможет помочь нам.

Он должен нам помочь.

Крис снова начинает распоряжаться, и я с облегчением уступаю.

– Но почему кто-то из них не остался здесь? Почему они не взяли машину Джонаха? – спрашивает он.

Крис дергает дверь с пассажирской стороны, но машина Тая заперта.

– У Джонаха есть рация?

Я открываю дверцу машины Джонаха и заглядываю внутрь. Там очень холодно. Рации нет. Провода перерезаны. Сердце у меня падает.

– Крис?

Я поворачиваюсь, но Крис уже прижался лицом к стеклу. Он белый, как иней на траве.

– Клер, здесь динамит…

– Что?

Я подхожу ближе и спотыкаюсь. Я вечно спотыкаюсь о ноги своих товарищей по команде во время разминки. Так что даже не смотрю вниз.

– Тут еще и оружейные чехлы, – говорит Крис, рассматривая салон.

И тут я вижу то, от чего мне становится плохо. Сегодня время идет неровно – то несется невероятно быстро, то мучительно медленно ползет. А сейчас оно останавливается.

Ботинки Джонаха – ноги Джонаха – торчат из-под машины.

Я присаживаюсь, протягиваю руки. Когда мои пальцы касаются его носков, я чувствую, что щиколотки еще теплые. Я опираюсь рукой о бетон и наклоняюсь, чтобы заглянуть под машину. На земле кровь.

Под машиной в неестественной позе лежит Джонах. На меня смотрят пустые глаза.

Я с трудом сдерживаю крик. Голос Криса дрожит.

– Клер, не думаю, что что-то случилось с Тайлером. Это Тайлер случился с нами.

Отем

Страх и выживание – две стороны монеты. Этому учил меня отец. И в два последних года он доказывал это снова и снова. Ужас – главная сила: мы боимся, лишь когда нам есть что терять – нашу жизнь, нашу любовь… наше достоинство.

Прошло много времени с того момента, когда я чувствовала страх.

Но сейчас здесь Тай. Мой брат. Мой Тайлер. Его улыбка над винтовкой… Мы все зачарованы ею. Хотя нас тысяча против него одного, мы беспомощны.

Что бы сказал об этом отец?

– Иди сюда.

Я притягиваю Сильв поближе и шепчу ей на ухо успокаивающие слова. Глаза у нее безумные, по лицу текут слезы. Она бормочет что-то неразборчивое, но на мое прикосновение откликается. Дыхание ее замедляется, словно разум ее улетел куда-то в укромное место. Где бы оно ни находилось, я надеюсь, она там и останется.

– Иди за мной. Верь мне.

Я обхватываю пальцами ее запястье и осторожно тяну. Все знают Тая. Знают меня. Нам нужно двигаться.

Настроение в аудитории меняется.