540ce6cc79214f3fe0f86dbaa72242fe

Серверджине сколько угодно может казаться, что теперь в мыслях Яна только она. Но на самом деле из них никуда не уходила и не уйдет Нора.

Это и заставляет сгибаться пополам и душить слезы, которые все-таки начинают щипать уголки глаз.

До этого у нее был шанс опровергнуть или подтвердить свои догадки, узнать наверняка. Теперь же его отобрали. Слепа, она оказалась полностью и отчаянно слепа.

Она перестает что-либо различать. Не осталось ни времени, ни места. Она одна, в этом бесконечном, чужом и холодном мире. У нее даже собственных снов не осталось. Она одна. Совершенно-совершенно одна…

- Джина!..

Нет. Нет-нет-нет. Серверджина вздрагивает, и по всему ее телу проходит судорога. Нет. Как он ее… Нет! Все ее желание увидеть его, мольбы о чуде, отчаянный зов души, который он, похоже, все-таки услышал… Ее сковывает страх. “Уходи! Уходи сейчас же!” - кричит одна ее половина. “Останься, посмотри на меня, пожалуйста, останься, мне нужна твоя помощь!” - в то же время кричит другая. Сильные люди не любят свидителей своей слабости. Сильные люди боятся свидетелей своей слабости. Серверджина точно знает, что сейчас начнет проклинать его и попытается собрать силы в кулак, чтобы твердым голосом сказать: “Оставь меня”. А когда он уйдет, ее нагнет в два раза больше, она будет рыдать и надеяться, что он каким-то волшебным образом поймет, что нужно вернуться. Ведь мы все этого хотим. Чтобы важные нам люди догадались сами, что нам плохо. Чтобы об этом сказали им не мы. Чтобы они догадались и пришли. Даже если сперва мы отошлем их прочь. А они все равно бы появились, словно добрые волшебники. Дракон… Как же сложно быть просто человеком.

- Джина, ты плачешь? Что случилось?! - он в миг оказывается рядом с ней. Такой порывистый, такой искренний. Серверджина отнимает ладони от своего лица. Искреннее, неподдельное беспокойство на его лице. За нее. Дракон…

- Ты победил, - шепчет она. - Ты победил. Просто победил. Победил, победил… - повторяет Серверджина, словно в пьяном бреду. - Теперь я завишу от тебя, теперь я хочу, чтобы бы ты видел меня, я не хочу тебя менять, я не хочу…

- Милая, что ты… - Ян пытается прикоснуться к ней, но Серверджина перехватывает его руку в воздухе. На секунду ее глаза расширяются от страха, глядя в его - растерянные и удивленные.

- Ян, пожалуйста, не надо. Хватит. Не надо. Уже достаточно. Хватит лжи. Я знаю, что ты обещал, но… Не нужно. Хватит. Ян, я знаю. Ты просто не говоришь. Но ты любишь ее, - пожалуйста, пусть он молчит. - Я знаю, ты думаешь о ней. И…

Внезапно Серверджина замолкает, потому что Ян вдруг мрачнеет. Мрачнеет очень сильно. Она холодеет внутри. Она уже видела его таким в тот раз, когда он вытащил ее из моделированного сна.

- Ничего ты не знаешь, - тихо и жестко произносит он.

Серверджина знает точно, она боится его таких интонаций. И в прошлый раз она ощутила себя абсолютно беспомощной. Но сейчас у нее внутри что-то надламывается, потому что да, ее подозрения оправдались: он бы не отреагировал так, не переменился бы, если бы… Значит, все-таки правда.

Горечь подстегивает. Горечь позволяет собрать раненые силы, поднять с колен измученную гордость и сказать на последнем издыхании:

- Пожалуйста, не надо. Я ценю то, что ты пытался для меня сделать. И думаю, сделал достаточно. Но не надо стараться и дальше. Я честно не знаю, обратит ли она на тебя внимание, но… Ты любишь ее. Если не любишь, то что-то чувствуешь именно к ней. Не ко мне. Не пытайся убедить меня в обратном, пожалуйста. Не стоит стараться из вежливости. Давай прекратим все то, что у нас есть. Тебе нужна Нора. Не я. Нора. Тебе…

Но теперь ее сил не хватает. Новый порыв внезапно сотрясает ее, новые слезы льются по щекам, и Серверджина ненавидит себя за то, что Ян видит ее такой. И хочет, чтобы он видел. Хочет, чтобы опроверг сказанное ею.

Но ему нужна Нора. Ему всегда она будет нужна. Он, конечно, пытается убедить ее, что это не так. Этот светлый -светлый мальчик, который выбирает тех людей, которые совершенно не заслуживают его. Заслуживает ли его Нора? Нора, которая столько лет держала его во френдзоне? Которая выказывала явное беспокойство, когда он пытался отдалиться, стать чуть-чуть свободным, и снова игнорировала его, когда он оказывался в пределах ее досягаемости? Заслуживает ли она такое солнечное чудо в своей жизни?

А она, Серверджина? Нет, никто не из них. Но она хочет, чтобы… Она впервые что-то хочет, но искренне, по-настоящему, она готова сдаться, чем-то жертвовать при этом. Не прийти и победить. А чтобы пришли, победили и обняли ее.

Слезы льются из ее глаз. Серверджина не смеет смотреть на него. Просто не может. Но все-таки не смотреть оказывается сложнее, и она все-таки поднимает взгляд. Зная, что это будет концом.

И видит на его лице улыбку. Странную, разрастающуюся, сначала будто бы не уверенную улыбку. Как будто его осенила какая-то догадка, которая принесла ему огромное счастье.

- Неужели тебе ничего непонятно, Джина? - от его тона так и веет счастьем, но Серверджина, увы, не может сейчас порадоваться: повод не тот.