55024974f135450e88c0c163944186e9

========== Часть 1. Одним весенним днем. ==========

Рабочий день уже подходил к концу. Постепенно затихали машины, люди выключали аппараты и направлялись по своим домам. Лиён проверила все связки с дровами и пометила количество досок в блокноте. Сегодня древесины было даже больше нормы. Всего на пару партий, но этого будет достаточно, чтобы Капитолий не прислал грозные письма или кричащих чиновников, утверждающих, что все из седьмого дистрикта — это бездельники и негодяи. Они всегда были недовольны их работой.

Лиён облегченно вздохнула и поставила журнал в полку. Она размяла ноющие мышцы и, бросив взгляд на часы, заметила, что сегодня сильно задержалась. На целых пол часа. Наверное, Мингю уже давно ждет ее. На склад ему попасть нельзя, так как пропуск был только у нее, поэтому он скорее всего стоит около выхода. А на улице достаточно морозно. Лиён схватила пальто с вешалки и надела теплые ботинки. Они были больше и крупнее обычных рабочих.

Хон Лиён работала на лесопилке сколько себя помнила. Сначала ее пропускали только на этот склад: считать и сортировать древесину, но потом девушке разрешили присутствовать и на самих работах. Там она могла только срубать сучья с деревьев и убирать разные посторонние вещи с верхушек: гнезда птиц, улья пчел или вынимала животных из дупл, чтобы живность не повредилась, когда дерево будет падать. Но б'oльшее ей пока не разрешали.

Быстро спустившись по лестнице, девушка открыла двери склада и выбежала на улицу. Мингю и вправду стоял, прислонившись к стене, около выхода. Его высокая фигура четко различалась в свете фонарей. Парень потирал ладони друг о друга, видимо спасаясь от холода. Лиён подошла к нему и толкнула в бок.

— Зачем ты ждал меня так долго? — насупившись, спросила она. — Мог бы и домой пойти, смотри, как холодно и темно вокруг.

— Я как-то привык тебя ждать, — пожал плечами парень. — Вообще не представлял себе дорогу домой в одиночестве.

— Дурак, — Лиён взяла парня под руку, и они медленно пошли по дороге в сторону от склада. — Если заболеешь, то у миротворцев будут вопросы.

— Не будут, — улыбнулся Мингю. — Меня сегодня занесли в книгу почета: я отработал в несколько раз больше нормы, и, так как это моя седьмая запись, то, не думаю, что возникнут какие-то претензии.

Лиён посмотрела на ладони Кима. Все его пальцы были заклеины пластырями, а одна ладонь вообще была перемотана белой тканью. Сколько же он работал, что так ранил себя. Мингю всегда трудился очень усердно, не щадя сил и своего тела.

— Тебе нужно залечить руки, — сказала она, — мне неприятно смотреть, когда кому-то больно.

— Хорошо, — кивнул парень.

Улицы дистрикта семь постепенно пустели. Близился комендантский час, и все спешили убраться с улиц, чтобы избежать дальнейших неприятностей. Лиён открыла ключом дверь дома, и они с Мингю зашли внутрь. Родители должны были вернуться только завтра под утро: их отправили на дальнюю базу древопереработки. Кажется, там сломался какой-то сложный аппарат и требовалась их помощь. Хотя мать и отец Лиён тоже работали на лесопилке, но они также разбирались в некоторых машинах, что делало их труд востребованным, так как не все хотели звать электриков из другого дистрикта. Это было дорого и долго, а родители Хон всегда помогали за невысокую плату. Но они обещали вернуться к завтрашней жатве, на что Лиён осень надеялась.

Лиён чиркнула спичкой и зажгла лампу. Она повесила пальто на крючок около двери. В доме царил полумрак. Электричество было только в Доме Правосудия, остальные же жилища освещались лампами и свечами. Мингю тоже снял верхнюю одежду и прошел вслед за девушкой в гостиную. За все те годы, что они были друзьями, парень не раз был здесь, поэтому ориентировался порой лучше, чем она.

— Боишься завтрашнего дня? — спросил он, пока Хон, встав на цыпочки, доставала спирт, вату и бинты.

— Да, — сглотнула слюну Хон, — боюсь.

Жатва — событие неоднозначное для многих. Каждый год из каждого района или дистрикта, на которые была поделена большая страна Панем, должны были отбывать в столицу, избранные случайным образом, юноша и девушка от двенадцати до восемнадцати лет для того, чтобы принять участие в Голодных Играх. Победителем становится только один, остальные умирают. При чем убить их должны другие участники.

На этих играх обычно проявлялась вся жестокость людей. Трибуты, так называли участников, сражались до последнего вздоха за право вернуться домой. Все убийства и смерти были отсняты на камеру и транслировались по федеральным каналам. Смотрела вся страна. И уже сто тринадцать лет никто даже возразить не смел против этой жуткой традиции.

Капитолий, столица Панема, обладал огромной властью и мощной армией, воинов для которой готовили с самого детства. Двенадцать дистриктов, большинство жителей которых составляли лесорубы, рыбаки и животноводы с каменщиками, попросту не могли сделать что-то вразумительное против профессионально подготовленной армии.