56-я армия в боях за Ростов. Первая победа Красной армии. Октябрь-декабрь 1941

Рота лейтенанта Г. Свиридова с 14-летним ростовчанином Львом Апиковым в качестве проводника поднялась по 13-й линии и заняла оборону по улице Советской от Дома водников до площади Карла Маркса. В окружении она сражалась около полутора суток, нанеся противнику большие потери в живой силе. Рота захватила трофеи в 8 мотоциклов, 2 грузовые машины и 2 радиоприемника, имея потери в 4 убитых и 6 раненых. Связь внутри роты и с командованием полка осуществляли бойцы-смельчаки, переодевшиеся в гражданскую одежду. Младший сержант Ляликов, курсант Жданов, красноармейцы Егерев и Черных под пулеметным и орудийным огнем танков противника вывели с поля боя ряд раненых красноармейцев, пронеся их на себе 6 км. Заместитель политрука Лаенко, будучи ранен, после перевязки вернулся в свое подразделение и продолжал участвовать в бою. Группа разведчиков под командованием диспетчера полка лейтенанта Баранова перешла по льду через Дон, дерзким налетом отбила у врага захваченные им 8 тысяч патронов и доставила их в расположение полка^{131}.

В отместку за своих погибших солдат и офицеров оккупанты осуществили карательные акции в отношении населения. Они выгнали из подвала горевшего Дома водников укрывавшихся там 90 человек и расстреляли их у дома № 59 на противоположном углу. Расстрелы и казни мирных жителей также производились на улице Верхнепольной, в парке имени Фрунзе и других местах. Среди погибших оказался и 16-летний Виктор Черевичкин, как и многие подростки, увлекавшийся еще до войны разведением голубей. Оккупанты застали его выпускавшим голубей у здания, где размещался немецкий штаб, и обвинили в пособничестве Красной армии. После допросов и пыток подростка расстреляли.[5]

В акте о зверствах немецких оккупантов, составленном после освобождения Ростова-на-Дону 30 ноября 1941 г. гражданами Горбовой, Козловым, Алферовой, Кобзевой, Лысенко, заверенном подписью старшего лейтенанта Букова, указывалось, что немецкие войска, как только вошли в город, «начали грабить, издеваться над мирными жителями, особенно евреями. Их убивали только за то, что они евреи. Их искали по домам, в погребах, на улицах. Только в доме на 36линии около детского сада убили 60 жителей-евреев, а всего в нашем районе — несколько сот, в основном женщин, детей, стариков. Перед расстрелом над многими издевались, избивали, выбивали зубы, многих убивали прикладами, размозжив головы. Прямо на улице валялись куски черепов этих людей…».

В декабре о гибели мирных жителей написал печатный орган Ростовского обкома и горкома ВКП(б), областного и городского советов депутатов трудящихся — газета «Молот», издававшаяся с 26 октября под названием «На защиту Ростова»: «Кошмарную расправу творили немцы в Пролетарском районе города. Сотни мирных людей были замучены, расстреляны и сожжены фашистскими каннибалами. 36-я линия превратилась 26 ноября в улицу слез и страданий… Школьный двор фашистские мерзавцы превратили в застенок, где расстреливали мирных людей… Немецкие оккупанты убили несколько тысяч человек жителей Ростова-на-Дону. У убитых выломаны зубы, раздроблены головы, куски черепов валяются отдельно…»

Публичные казни горожан оставили крайне негативное впечатление и в памяти самих ростовчан: «Отец, я помню, запер нас на ключ с братом и маму просил не выходить тоже и пошел туда. Вот я почему-то помню, отец пришел, на нем лица не было, и он почему-то вот так бросился на кровать и вот рыдал. Имама никакими средствами не могла его успокоить. Так он рыдал, он увидел эти тысячи расстрелянных людей».