56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585

– Ты, когда из училища приехал, не лучше меня был, – злобно на упрек огрызаюсь я. – Сам первые операции болтался, как…

И не договариваю, что было, то прошло, я уже давно не щенок, а он… его мы по праву считали лучшим офицером бригады. Высшую воинскую награду он получил, уважали его ребята, все, с кем ему служить довелось. Да и не только мы, солдаты, даже штабные его уважали, с мнением его считались. Сколько раз он выводил нас из тупиков, когда сбивались с пути в незнакомых горах, сколько раз воевали под его командой. Знания свои на опыт этой войны помножил, вот и был третий взвод батальонной разведкой, и ни разу по нашей вине не попадал в огневой капкан наш батальон. А еще уважали мы тебя, Сашка Петровский, за то, что не было в тебе ни капли гонора офицерского: ел ты с нами на операциях из одного котелка и пару раз, поминая погибших ребят, водку из одной кружки пил. Но при этом каждый, даже вконец оборзевший дембель, точно знал: ты командир и свой приказ любого выполнить заставишь.

– Ты понял! Ребят не перегружай, – повторил Петровский и отошел к другим взводам.

Первые километры марша настороженно шли бойцы головной походной заставы, в глубоком, рыхлом снегу тропу для роты топтали. От х/б пар валит, горячим солдатским потом обливается на двадцатиградусном морозе и ветру третий взвод. А потом… Потом поникли головы у ребятишек, не по сторонам, под ноги смотрят, и думы все об одном: «Когда привал? Когда же вы, сволочи, объявите: привал!» Не скоро еще, мальчики, не скоро. До ночи нам топать, терпите.

– Это сигнальный огонь, – показываю ребятам из своей группы небольшой продолговатый цилиндр пирофакела. – Он горит три минуты, ночью этим огнем мы показываем: «свои», только не спутайте сигнальный огонь с сигнальными ракетами.

После двенадцатичасового марша по горам попадали на снег солдаты, но сначала, как и положено, огневые позиции оборудовали. Бушлаты и ватные штаны отвязали, оделись в сухое, портянки перемотали. Вот и нормально, жить можно. Вот только как в горах, в снегу, пищу разогреть и горячего похлебать?

– Дальше смотрите!

Я достаю котелок, бросаю туда чистый снег, чайную заварку и сахар, срываю запал сигнального огня – ярко, сильно вспыхнуло пламя. Подношу к котелку, минута – и растаял снег, закипела вода, заварился чай. Готово, можно пить, горячий, крепкий, бодрящий, полный глюкозы напиток.

– У каждого из вас есть сигнальный огонь, как его использовать, я показал, – оглядываю обступивших меня солдат. – К приему пищи приступить! Только не пожгите друг друга. А ты, придурок, – это я тому солдатику, что сухпай выкинул, а патронов с гранатами набрал, говорю, – садись со мной и жри. Да не выделывайся ты, если не поешь горячего зимой в горах, то сдохнешь. Ешь, давай.

Ну вот уже и сутки пошли, как мы вышли. Втянулись бойцы, попривыкли, если уметь, то и в горах на снегу выжить можно, и горячую пищу добыть. Подучились солдатики выживать, подучились.

– Ложись! В укрытия ползком, да тихо, не шуметь, – шепотом отдаю команду.

Заметил, что метрах в пятистах от нас, по склону соседней горы, редкой цепочкой в колонну по одному идут человек двадцать, вооружение – винтовки и автоматы. Нагружены мешками-вьюками, тяжело идут. По укрытиям расползлись солдатики, все как учил, молодцы.

– Сержант! Люди! С оружием, – задыхаясь от волнения, шепчет мне лежащий рядом боец.

– Сам вижу.

Нет, вы только посмотрите на этого пацана: личико все красными пятнами пошло, такой весь взволнованный мальчик, уже и «товарища» при обращении пропустил, совсем к службе привык, это хорошо. Тихо приказываю:

– Приготовиться… прицел постоянный… по моей команде: «Огонь!».

Приглушенным голосом от бойца к бойцу бежит команда: «Приготовиться… Прицел… Огонь!»

Из пятнадцати стволов длинными очередями стали бить по колонне «духов».

– Огонь! Огонь, под такую… Огонь!

Побросали «духи» мешки, сами попадали и в ответ из автоматов и винтовок – огонь! Вот только лежим мы за камнями в укрытиях, не видят они нас толком, потому и пули все мимо просвистывают. А они как на ладони, только расстояние большое и рассвет тусклый, не встало еще солнце. Все равно – огонь! Расползаются и они по укрытиям, только трое неподвижно лежат. По вспышкам они стали бить, а пульки все ближе постанывают. Ищут нас.

Перебежками вся рота подбежала, рассредоточилась за камнями. Огонь из автоматов! Огонь из пулеметов! Гранатами огонь из АГС! Плотно мы их накрыли. Уходят «духи», не бегут, а именно уходят – правильно, по одному, под огневым прикрытием остальных. Перебежка зигзагом – и все, они за склоном, не достать. А вот этот душман или от страха, или просто неопытный, прямо побежал, и достала его свинцовая очередь из пулемета. Готов. Большая часть их ушла, мы их не преследовали, горы незнакомые, можно и самим в засаду угодить.