6:0 в пользу жизни

Никем не замеченный, он вошел в здание заводской администрации, поднялся на второй этаж где, не церемонясь и оставляя вмятины на наличнике двери, отжал язычок замка в двери догадовского кабинета.

Внезапно коридоре послышались шаги, и Виктор прижался к стене кабинета председателя совета директоров. Дверь в приемную открылась, загорелся свет, в помещение приёмной вошел охранник, совершавший свой обычный обход.

Он собирался осмотреть кабинеты, но внезапно раздался сигнал его мобильного телефона.

— Возвращайся на центральный, — услышал он голос начальника смены, — тут какая-то странная машина возле заводского забора.

Охранник выключил свет и вышел из приёмной.

Виктор выдохнул и, следом за охранником, тихо вышел на лестницу, но не направился в сторону проходной а избегая освещенных мест, побежал к месту, где оставалась его машина.

Едва только он завёл мотор, как из-за поворота, освещая темную улицу светом своих фор, вывернула «шестёрка» вневедомственной охраны

Виктор резко нажал на газ и рванул вперёд, машина преследователей, включив «мигалку», устремилась за ним следом, но машина Виктора, свернув на широкую улицу, стала набирать скорость и преследователи быстро отстали.

Утром Петр Иванович Догадов подъехал к заводским воротам. Сквозь большие окна заводской проходной была видна доска объявлений с его приказом о вступлении в должность генерального директора.

Начальник смены караула, бывший подполковник, а ныне военный пенсионер Фомин стоял навытяжку.

— Всё одно — охрану менять надо, это не охрана, а богадельня какая-то, — сказал Догадов сидящим позади него в машине Белкину и Расину, кивком отвечая на приветствие Фомина.

Черная машина нового генерального проехала на территорию завода.

Поднявшись в приемную, Догадов с удовлетворением увидел следы ночной работы Виктора и, не заходя в кабинет, вызвал Фомина. Тот явился через минуту, с трудом переводя сбившееся дыхание.

— Юрий Георгиевич? — спросил Догадов, показывая на дверь со следами взлома, — Здесь кто-то был?

Лицо Фомина и его плешь покрылись мелкими бисеринками пота.

— Никак нет! — отрапортовал Фомин и Догадов с трудом сдержал улыбку.

— Давайте пройдем в кабинет, — предложил Догадов и открыл незапертую дверь. Следом за Догадовым вошли Белкин и Расин. Фомин вошел следом и встал около порога.

Догадов подошел к своему столу и стал перекладывать бумаги.

— Здесь лежало заявление Андреева, теперь его нет, — сказал Петр Иванович, глядя на Фомина. — Кто мог его взять?

— Кто угодно, Петр Иванович, мы ведь только на проходной стоим, территорию только обходим раз — два за смену.

— Я знаю, как вы ее обходите, после ваших обходов документы пропадают. С сегодняшнего дня вы и ваши люди будут осуществлять только пропускной режим, выдачу пропусков и так далее, а охрану территории и административного корпуса завода я передаю охранному предприятию. И с этой пропажей документа разберемся. Пусть все, кто был сегодня на смене, представят объяснительные записки: когда и где был, что видел. Вопросы есть?

— Никак нет. Разрешите идти?

— Пожалуйста. Но объяснительные записки я жду сегодня.

Фомин по-военному повернулся и вышел. Белкин удовлетворенно хмыкнул, пока все шло по плану.

— Так господа, — сказал Догадов, — садитесь-ка за компьютер, давайте бумаги сочинять.

— В первую очередь пишем приказ о службе режима, отдельным пунктом в этом же приказе запрещаем Андрееву проход на территорию предприятия, как лицу, подозреваемому в организации кражи документа, — сказал Расин.

— Еще надо написать иск о возмещении Андреевым убытков, причиненных акционерному обществу, — добавил Белкин, — материалы у меня есть, с Дмитрием Сергеевичем мы уже говорили.

— А еще напишем ходатайство в суд о принятии мер по обеспечению иска в виде запрета Андрееву проходить на территорию предприятия, — уточнил Расин.

Догадов удовлетворенно кивнул обеим.

На следующий день, воскресным вечером, Расин подошёл к подъезду многоэтажного жилого дома. Глядя на бумажку, он набрал на домофоне номер квартиры, нажал кнопку вызова и услышал голос Андреева:

— Слушаю.

— Это Расин.

— Заходите.

Андреев встретил гостя у двери.

Расин, войдя в просторную прихожую, которую правильнее было бы называть холлом, чувствовал себя неловко.

Андреев же, напротив, был уверен в себе и приветлив.

— Заходите, Галины нет, я один сегодня, поэтому и предложил встретиться здесь, а то, знаешь, не люблю я эти кафешки, толком не выпьешь и не поговоришь, — с порога начал Андреев, жестом приглашая гостя пройти к нему на кухню.

Потом, словно спохватившись, что не спросил гостя о его предпочтениях, произнёс:

— Вы ведь не возражаете против того, чтобы посидеть на кухоньке.

Кухонька оказалась большой и светлой столовой, в которой кухонный прилавок занимал только одну стену.

— Вам коньячку налить? Настоящий Дагестан, кизлярского разлива, — продолжал балагурить Андреев и, не дождавшись ответа гостя, разлил коньяк по рюмкам, словно по волшебству возникшим на столе.

— Спасибо. Только чуть-чуть, ведь я за рулем, — неуверенно сказал Расин.