60 Дней Лета (СИ)

— Смотри-ка, у тебя уже неплохо получается, — усмехнулся Фред. — Ну же, ты что, забыла, как выглядят курицы? Так я тебе напомню, — он медленно встал, и поднял свою палочку с пола, совершая несколько простых движений в воздухе. — Акцио, курица! — и через несколько секунд к нему в руки через распахнутое окно влетела чёрная несушка со двора. Комната мгновенно наполнилась воплями, смехом и кудахтаньем бедной птицы, которая вертелась во все стороны, норовя удрать.

Фред сунул курицу в руки опешившей Джинни, заливаясь смехом. — Вот, держи, это твоё новое задание, забудь про старое, — девушка пыталась сопротивляться, безуспешно впихивая птицу обратно Фреду и пытаясь перекричать общий шум. — Будешь держать её до конца полного круга, пока очередь снова не дойдёт до Джорджа, — все немного успокоились только спустя несколько минут, а Джинни смирилась со своим наказанием и теперь крепко прижимала курицу к себе.

— Гермиона, правда или действие? — Уизли хотела поскорее покончить с кругом, чтобы избавиться от птицы.

Грейнджер с самой первой минуты, когда Фред только произнёс название игры, раздумывала, что она выберет, когда придёт её очередь. Оба варианта казались ей ужасными. Отвечать на что-то личное совсем не хотелось, но делать что-то по приказу одного из Уизли хотелось ещё меньше, так что она всё же выбрала первое. В конце концов, ведь не станет её подставлять лучшая подруга? О, если бы она только знала, как ошиблась в этом предположении.

— Правда, — со вздохом проговорила девушка, выразительно глядя на Джинни, стараясь передать ей свою мольбу не спрашивать ничего компрометирующего. Мольбы услышаны не были.

— Назови трёх симпатичных тебе парней, — сразу же выпалила подруга, не раздумывая над вопросом ни секунды. Наверное, она придумала его ещё в начале игры. И, конечно же, девушке он казался вполне безобидным. Гермиона нервно сглотнула, сжимая руки в кулаки, впиваясь ногтями в свои ладони, отчаянно борясь с искрящимся ощущением на языке, означавшим, что правда сто процентов вырвется наружу.

Это был просто ужасный вопрос! Как она могла на него ответить? Все три объекта её симпатий сидели прямо перед ней, и она просто не могла так опозориться. Её мысли метались от «это всего лишь игра, я могу отказаться», до «гриффиндорка ты или кто?!». Когда молчание затянулось, и все уже с нетерпением смотрели на неё, она наконец открыла рот, чтобы сказать то, о чём потом очень сильно пожалеет. Гермиона зажмурилась, набрав в грудь побольше воздуха, и слова сами вылетели наружу, как будто её мозг даже не участвовал в процессе их обработки.

— РонФредиДжордж, — протараторила она скороговоркой, надеясь, что никто не поймёт, что она сказала.

Девушка сидела, всё ещё крепко зажмурившись, поэтому она не могла видеть реакцию друзей, но они молчали, и это нагнетало на неё панику. Музыка из проигрывателя казалась оглушающе громкой. Курица в руках Джинни издала очередной вопль, и Гермиона, не выдержав, открыла глаза. Она ожидала насмешек или жалостливых взглядов, но вместо этого увидела довольные ухмыляющиеся лица абсолютно всех Уизли в этой комнате. Правда, во взгляде Рона что-то показалось ей неестественным, что-то вроде сомнения и обиды плескалось в его радужках, и его широкая улыбка абсолютно с этим не сочеталась. Она чувствовала, как пылают её щёки, и ей захотелось провалиться на месте. Гермиона была жутко напугана произошедшим: зачем вообще она это сказала?! Надо было просто выплюнуть эту чёртову жвачку, и тогда ей не пришлось бы позориться! Но её затуманенный рассудок не додумался сделать это.

— Признаться, я весьма польщён, Миона, — протянул Фред, разглядывая смущённую девушку. — Такое милое признание.

— Очень милое, — промурлыкал Джордж, вгоняя Гермиону в краску ещё больше, и Джинни хохотнула от вида своей подруги, спрятавшей теперь лицо в ладонях.

— И как давно мы тебе нравимся? — не унимался Фред. — Я имею в виду нас с Джорджем, конечно, потому что про нашего малолетнего брата нам всё и так понятно. — Рон бросил возмущённый взгляд на парней, но смолчал. Гермиона вовсе не собиралась отвечать на этот вопрос, но её рот раскрылся против воли хозяйки, и слова сами вырвались наружу, приглушённо звуча сквозь прижатые к лицу ладони:

— С прошлого года, — она не ожидала услышать собственный голос, предательски произнёсший эти слова, и злобно простонала, пытаясь собрать всю свою волю в кулак.

Хотя она и думала большую часть времени о Роне, она не могла не замечать, какими красивыми были близнецы. Высокие, спортивно сложенные, намного лучше долговязого Рона, если честно, с симпатичными лицами и неуёмной харизмой. Всё это, вкупе со слабостью Гермионы к их рыжим, отливающим медью волосам, заставляло её разум выделять их среди остальных.