60 лет-не возраст №7-2008

Популярности Холмса, особенно у представительниц прекрасного пола, способствовали и иллюстрации в «Стрэнде» молодого талантливого художника Сиднея Пейджета. Сам Дойл представлял себе Холмса высоким, очень худым человеком с некрасивым мертвенно-бледным лицом. Пейджет, не мудрствуя лукаво, в качестве модели для Холмса он выбрал своего брата Уолтера, тоже художника, высокого, темноволосого, весьма привлекательного мужчину, одевавшегося с достаточной долей изысканности. Что же касается Ватсона, то иллюстратор, ничтоже сумняшеся, придал этому образу черты самого Конан Дойла. Для сотен тысяч англичанок образ Шерлока Холмса вскоре стал символом мужской красоты и обаяния. Представители сильного пола старались подражать его безупречному

вкусу в выборе одежды. Холмс сделался не менее популярен, чем премьер-министр Гладстон или принц Уэльский! Когда брат художника Уолтер Пейджет появился как-то в Ковент-Гарден, одна дама громко, на весь зал, выкрикнула: «Посмотрите, это же мистер Шерлок Холмс!» С этой минуты на сцену уже почти никто не смотрел.

Кто же являлся действительным прототипом Холмса? Прежде всего, один из профессоров Эдинбургского университета — доктор Белл. Этот человек поразил воображение молодого Дойла своей редкой наблюдательностью. По мельчайшим деталям — выражению глаз, форме рук, пятнам на одежде и обуви — он умел читать биографии своих пациентов. Образ сыщика-любителя Дюпена, созданный Эдгаром По, тоже в немалой степени стимулировал фантазию Конан Дойла. Разумеется, если внимательно приглядеться, в характере Холмса, да и Ватсона тоже, можно найти черты и самого писателя. Кстати, великий сыщик не сразу получил известное нам всем имя. Сначала Дойл хотел назвать его Шеррингтоном Хоупом, затем Шеррингтоном Холмсом и лишь потом окрестил Шерлоком Холмсом.

Каждый рассказ о Холмсе требовал четкого и оригинального сюжета. На поиск и разработку таких сюжетов уходило много времени и сил, а ведь Дойл не считал детективный жанр своим призванием. Он хотел писать произведения, которые пусть и хуже оплачивались, но зато с литературной точки зрения представляли «более высокий жанр», а именно — исторические романы. Рассказы о Холмсе были для него лишь способом заработать деньги, и очень хорошие, возможностью посвятить себя «настоящей литературе». Однако всякий раз, когда Дойл выполнял свои обязательства перед издателями «Стрэнда», те, ссылаясь на требования читателей, упрашивали его «дать им еще Холмса». Дойл, не зная, как отказаться, за каждую новую серию запрашивал все более высокие гонорары (таких в то время не получал ни один английский писатель), полагая, что его требования будут отвергнуты и его, наконец, оставят в покое. Но всякий раз, к своему удивлению и смущению, он получал согласие редакторов и издателей.

Потихоньку Дойл начал ненавидеть Холмса. «Бездушная счетная машина», как он называл сыщика, стала на пути «чистого искусства». Дойл не понимал причин бешеного успеха Холмса, и это выводило его из себя. Ведь его исторические романы по-настоящему хороши, почему же читатели и критика относятся к ним в лучшем случае с вежливой похвалой? Все заслонил собой этот проклятый Холмс! Да, он принес писателю деньги и славу. Но, в конце концов, не хлебом же единым… Что же касается славы, то как бы вам понравилось такое вот письмо?

«Мистеру Шерлоку Холмсу.

Дорогой сэр, не будучи уверен, что вы в настоящее время проживаете по своему адресу на Бейкер-стрит, я взял на себя смелость послать это письмо мистеру А. Конан Дойлу с тем, чтобы он переслал его вам».

И таких писем приходили десятки. Терзаясь, Дойл вынужден был продолжать сочинять на потребу публики все новые приключения постылого героя. Так все и шло до той роковой для Холмса поездки Дойла в Швейцарию, с которой мы начали рассказ.

С 1894-го по 1903 год Холмс числился покойником. В этот период Дойл писал много, но, к сожалению, не создал особо значительных произведений. Он достиг материального благополучия, славы. Он участвовал в Англо-бурской войне, самоотверженно работал в прифронтовом госпитале, а немного позднее написал книгу «Великая бурская война» и ура-патриотический памфлет «Война в Южной Африке», за который в 1902 году был возведен в рыцарское достоинство. Разумеется, это было и косвенным признанием его заслуг в области литературы. Отдельно о приключениях Холмса речь, конечно, не шла. Хотя… Дотрагиваясь мечом до плеча новоиспеченного рыцаря, король Эдуард VII, вероятно, испытывал к нему чувство искренней симпатии. Злые языки утверждали, что единственными художественными произведениями, которые Его Величество мог дочитать до конца, были как раз рассказы о Шерлоке Холмсе.