621516

В ночных вагонах Тимур всегда зависал над почтой. После напряженного дня наступало время привести в порядок папки и убедиться, что он в очередной раз абсолютно никому не нужен. Раньше по утрам Тим тоже мог нет-нет, да заглянуть в ящик, но целый день ходить с унылой рожей – то еще удовольствие, поэтому постепенно моральную казнь откладывали, откладывали, пока это не превратилось в ритуал. Ночь, метро, бесплатный вай-фай и бездарно прожитая жизнь. В семнадцать лет, конечно, рановато подводить итоги, но если ты никому, совершенно, совсем, вообще никому не нужен – как быть? Вывод напрашивается сам собой – уже в семнадцать лет ты скатился в неудачники.

В педе у Тимура почти не было знакомых. Иногда он зависал на перерывах с одногруппниками: возле курилки или на кампусе. Но все равно эти короткие встречи никак не тянули на полноценное общение. Такое, чтоб поделиться мыслями, послушать другого человечка, ощутить соприкосновение разумов… Короче, чтоб потом захотелось еще. И хотя Тим зафрендил всех одногруппников и берег, как зеницу ока всех одноклассников «Вконтакте», никому не было до него ровным счетом никакого дела.

Два месяца в институте, а он вместо долгожданной Свободы от школьной муштры попал в океан чужого безразличия.

Бессердечный монитор со всей четкостью качественного, дорогого девайса показывал сухое «зеро». Безжизненный нолик интереса к личности Тима. И в таком вот растерянном состоянии он почувствовал, как на левое плечо опустилась (нет, рухнула!) чья-то тяжеленная ладонь. Он услышал запах дорогих сигарет, а потом – голос:

– Девушка, вы прекрасны!

Низкий, приятный голос, отлично сочетающийся с запахом дорогих сигарет. Тимур переварил фразу, понял, что некий субъект с приятным тембром и запоминающимся запахом обращался именно к нему, обернулся и выпалил:

– Блин, братан, извини, но ты не в моем вкусе!

До того на него навалилось, до того накатило всё безразличие окружающего мира, что такая вот издевка судьбы показалась отличным способом отвести душу.

Пара карих глаз удивленно моргнула, а потом сигаретный голос выпалил:

– Извини.

Дверь вагона распахнулась, и незнакомец с прытью испуганного слонами леопарда ринулся прочь. Тимур успел заметить только спортивную обувь и черную футболку. Те еще особые приметы, конечно, но хоть будет потом, что вспоминать: «Какой-то чувак в кроссовках и черной майке пытался изнасиловать меня сегодня в вагоне метро». Он представил себе, как говорит это матери за ужином, а та меланхолично кивает, накладывает добавки и уходит к себе в кабинет – работать. Или как отец отмахивается: «Не сейчас, у меня тут рейд!». Тимур невесело усмехнулся собственным мыслям и снова начал жалеть себя над мониторчиком смартфона.

***

Забавный незнакомец вылетел из головы уже через неделю. Тимур порывался рассказать забавную историю на перерыве возле кампуса, обернув её в анекдот, но одногруппники не оценили. Хорошо еще, что не пришло в голову рассказывать от первого лица. Ну, а так некий «пидорковатый мудак» получил «по заслугам», потому что «настоящего мужика издалека видно». Тимуру было бы не так обидно, если бы фраза про настоящего мужика была сказана настоящим мужиком. Пусть каламбур, но хоть честно. Проблема же состояла в том, что в педе на истфаке торчали одни девчонки, и получалось, что теперь какие-то малолетние девицы учили его (пусть даже не зная об этом), как быть мужиком. Тимур слился, расхохотался над едкими комментариями и пошел оплакивать свою печальную судьбу в туалет. Благо, там абсолютно некому было называть его «пидорковатым мудаком» или чем-то еще более обидным. Хотя, куда уж обидней?

Можно было бы написать про историю в Интернете, но Тим, вспомнив реакцию девиц на кампусе, решил, что сердце его не выдержит издевательств на просторах такой родной и такой уютной Сети. Там у Тимура временами возникали пространные диалоги с незнакомцами, и в этих диалогах он находил самого себя, читая и перечитывая отголоски собственных мыслей.

Про то, что очень сложно в этом огромном мире не запутаться. И совершенно непонятно, куда податься и как не ошибиться с работой или семьей. И что никто не воспринимает, если говоришь всерьез – всё сводят в шутку.

«В твоих глазах можно утонуть», – всплыло в почтовом ящике.

Тимур пялился на сообщение несколько секунд, не решаясь открыть. Он был уверен на девяносто девять целых и девять десятых, что письмо окажется спамом. Слишком уж похоже на рекламу дорогих линз.