64-клеточный дурдом

Между тем счастливый человечек уже протиснулся сквозь тесный ряд столиков к освобождавшемуся, из-за которого поднимались трое оживленно болтавших мужчин в темных костюмах. Он щелкнул пальцами и тихо свистнул. Перед ними белым видением вырос официант.

— Принесите-ка мне кофе, — обратился Док к официанту. — А для мадемуазель… Рейнвейн и сельтерскую?

— Было бы неплохо. — Сандра откинулась на спинку стула. Между нами, Док, у меня действительно пересохло в горле от… ну, всего этого вокруг.

Он кивнул:

— Вы не первая, кого шахматы потрясли и привели в ужас. Это интеллектуальная зараза. Игра для сумасшедших, вернее, даже не так — сама она вызывает сумасшествие. Но каким ветром занесло в этот шестидесятичетырехклеточный дурдом совершенно нормальную, прекрасную молодую леди?

Сандра коротко рассказала о себе и о том затруднительном положении, в котором очутилась. К тому времени, когда им принесли заказанные напитки, Док успел уже выслушать первое и теперь размышлял над вторым.

— У вас есть одно большое преимущество, — сказал он ей. Вы ничего абсолютно не знаете шахматы, поэтому вы сможете понятно написать о них для своих читателей. — Он отпил полчашки и причмокнул губами. — Что же касается Машины, вы, я надеюсь, понимаете, что это человекоподобный металлический робот, расхаживающий туда-сюда с лязгом и скрипом, как средневековый рыцарь в доспехах?

— Конечно, Док, но… — Сандра не знала, как сформулировать вопрос.

— Погодите. — Он поднял вверх палец. — Мне кажется, я догадываюсь, о чем вы собираетесь спросить. Вы хотите знать, почему, если Машина действительно может играть, она не делает этого в совершенстве, то есть она всегда должна выигрывать, и вариантов здесь нет. Правильно?

Сандра расплылась в улыбке: телепатические способности Дока были таким же спасением для нее, как и искристый терпкий напиток, который она потягивала.

Он снял пенсне, слегка помассировал переносицу и надел его вновь.

— Если бы у вас был, — начал он, — миллиард компьютеров, работающих со скоростью машины, то лишь для того, чтобы воспроизвести все возможные шахматные комбинации, заканчивающиеся выигрышем белых, черных или же ничьей, и чтобы выявить последовательность основных ходов, всегда ведущих к победе, вам понадобилось бы столько же времени, сколько существует Вселенная. Поэтому Машина не может играть в шахматы, как сам Господь Бог. Все, что она может, это просчитать все вероятные комбинации приблизительно на восемь ходов вперед — то есть четыре хода за белых и четыре — за черных, и затем выбрать лучший ход — взятие неприятельской фигуры, проведение матовой комбинации, занятие центра доски и так далее.

— Это похоже на игру в бридж, — заметила Сандра. — Загляни немного вперед и попытайся составить план действий. Избавься от больших карт или же постарайся эффектно окончить игру.

— Именно! — просиял Док. — Машина действительно подобна человеку — довольно странноватому и в общем-то не очень приятному. Человеку рациональному и совершенно не способному на дерзкий полет мысли, но никогда не делающему ошибок. Как видите, вы уже находите человеческие качества даже в Машине.

Сандра снова кивнула.

— Может ли шахматист, я имею в виду гроссмейстера, просчитать наперед хотя бы те же восемь ходов?

— Более чем несомненно! В решающий момент, когда, к примеру, есть шанс моментально выиграть партию, поймав неприятельского короля в ловушку, он просчитывает намного больше ходов — тридцать или даже сорок. Возможно, что Машина тоже запрограммирована различать подобные ситуации и производить какие-либо похожие действия, хотя мы и не можем говорить об этом с уверенностью, исходя из информации, предоставленной World Business Machines.

— Вы говорите о программе?

— Да, да, конечно! В программе и заключена суть игры шахматного компьютера. Программа первой модели IBM, представленной Бернштейном и Робертсом в 1958 году и просчитывавшей четыре хода вперед, базировалась на жадности и трусливости: сцапать неприятельскую фигуру и немедленно убрать из-под боя свою. У нее было свое лицо — нечто вроде посредственного любителя; тупоумный балбес, остерегающийся малейшего риска что-либо потерять, но этот посредственный любитель мог успешно разгромить новичка. Компьютер WBM, установленный здесь, в зале, действует в миллион раз быстрее.

— Вы сказали, Док, в миллион раз быстрее, чем та, первая машина? А ходов она просчитывает всего в два раза больше? переспросила Сандра.

— Здесь геометрическая прогрессия, — произнес тот с улыбкой. — Поверьте мне, восемь ходов вперед — это очень много ходов, когда вы вспоминаете, что Машина обязательно просматривает каждый из тысяч возможных вариантов…

— Савилли! А я тебя всюду разыскиваю!

Возле их столика внезапно возник коренастый мужчина с бычьей физиономией и огромной копной топорщащихся в разные стороны черных с проседью волос. Он наклонился к Доку и что-то взволнованно стал шептать ему.

II