666. Рождение зверя

Выйдя во двор, Кирилл оказался в ухоженном саду, через который вели змеящиеся дорожки. Он сразу почувствовал перемену, точнее – услышал ее. На просторе пляжа царствовал бриз, и пения птиц вообще не было слышно. Здесь же на него со всех сторон полилось многоголосье пернатых, к которому примешивался треск цикад. Еще одним отличием был запах. Жаркий и соленый морской сквозняк сменился сладким нектаром, который сочился отовсюду. В этом букете была густо замешана вся местная флора: ананас и папайя, авокадо и карамбола, ваниль и какао, гвоздичные, перечные и кофейные деревья. Солнце пробивалось сквозь раскидистые лапы морских кокосовых пальм, питая кроны апельсинов и манго. Вдоль дорожки росли причудливые мускатники, чайные кустарники, бананы и цветы, невероятные по окраске. Потемкин шел, наслаждаясь этим щебетом, свистом, криками и гамом, которые сливались в волшебную симфонию. «Если здесь, в Эдемском саду, так хорошо, то что же у них в райских кущах? – задумался он. – Вот бы добраться туда сегодня».

Кирилл никогда не мог понять людей, прикипевших душой к безжизненным пространствам – льдам Арктики и Антарктики, вечной мерзлоте и выжженным пустыням. Он мог войти в положение тех, кто вынужден был находиться там в силу каких-то обстоятельств. Например, чукчей, которые родились в этих непригодных для жизни условиях, – они просто не знают, что бывают пригодные. Или военных, по долгу службы сидящих в наблюдательном пункте на какой-нибудь Земле Санникова и напевающих: «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь», – они отдают себе отчет в том, что окружающая действительность далека от представлений о комфорте, но такова их судьба, таков приказ, и родина оценит их подвиг, обеспечив сносные условия для семьи на материке. Однако ведь было немало таких, кого в эти края влекло не просто любопытство, – они пленялись мертвыми просторами и готовы были проводить в экстремальной для нормального человека среде месяцы, годы, всю свою жизнь. «Видимо, – вдруг догадался Кирилл, – это такая форма суицида. Для всех этих полярников экспедиции и зимовки, смешная вязано-бородатая романтика – всего лишь способ уйти от реальности, разорвать пуповину, соединяющую с жизнью». Обдумывая свою неожиданную находку, Потемкин достиг внутренней оконечности Эдемского сада. Через какое-то время впереди забрезжил просвет. Кирилл прибавил шагу и вскоре вышел на более-менее открытое пространство.

Беатриче не зря нахваливала ему это место – перед ним открылся настоящий обитаемый оазис. Каскад водоемов, петляя, уходил на север. У лазурных лагун стояли беседки, укрытые пальмами, на солнце выходили мраморные купальные чаши, повсюду били искрящиеся фонтаны, охлаждая тропический жар. В их брызгах висели радуги. Сам по себе ландшафт умиротворял – вероятно, именно так представляли себе Елисейские поля во времена Пифагора. Кирилл оценил незаурядный замысел дизайнера: создать идеальное место, где человек мог бы отрешиться от всяческой суеты. Люди, нежащиеся на ложах около бассейнов, были весьма неординарны. Но контраст с пляжем заключался в том, что многие из здешней публики по натуре, возрасту или состоянию здоровья не соответствовали энергетике прибрежной полосы. Для них подобное беззаботно-ленивое времяпрепровождение было куда более органично. Среди тех, кого Потемкин мог без труда узнать, оказались властелины финансового мира – глава Федеральной резервной системы США Бен Бернанке и председатель правления Европейского центрального банка Жан-Клод Трише, бывший федеральный канцлер Германии Герхард Шредер, старенький владелец Louis Vuitton Бернар Арно, анонсированный Беатриче тенор Пласидо Доминго, а также самая влиятельная женщина в мире шоу-бинеса и, вероятно, самая влиятельная негритянка в мире вообще актриса и телеведущая Опра Уинфри, которую обмахивал опахалом совершенно голый юноша, чем-то отдаленно похожий на Кирилла. Судя по отсутствию браслета, это был халдей. Среди прочих именитых клиентов Потемкин успел разглядеть бывшего главу кабинета министров Японии Юкио Хатояму, женственного премьера Испании Хосе Луиса Родригеса Сапатеро, возлежавшего с каким-то мавром, и президента Колумбии Хуана Мануэля Сантоса, который что-то уверенно объяснял своей коллеге и соседке по континенту, неувядающей Кристине Киршнер. «Наверное, с поставками кокаина у них тут проблем нет», – с удовлетворением отметил Потемкин.