666. Рождение зверя

Они стояли у края поляны, утопающей в лунном свете. Посреди поляны возвышалась та самая пальма, которую Потемкин видел издали и до которой так хотел добраться. Около нее стояла телефонная будка – такая, какие во времена потемкинской молодости были расставлены на улицах советских городов. Ее грязные стекла скреплял проржавевший каркас, выкрашенный в серый и красный цвет. Они пошли по траве, распугивая полчища шуршащих под ногами крабов. Беатриче подошла к будке и отворила скрипучую дверцу. Внутри зажглась тусклая лампочка. На задней стене висел тот самый таксофон, в который, чтобы позвонить, Кирилл когда-то опускал двухкопеечную монету. Иногда удавалось применить хитрость: придерживая монетку большим пальцем, в самый момент соединения с абонентом надо было сильно надавить на защелку. Автомат сглатывал приманку и включался, а монетка оставалась под пальцем. Беатриче сняла замызганную пластиковую трубку, к которой тянулся рифленый железный шнур, и протянула ее Потемкину. – Кому звонить? – спросил он.

– Тебе виднее.

Кирилл, как по наитию, набрал семь цифр своего домашнего номера. В холодной трубке захрипело, и раздались глухие протяжные гудки. На седьмом где-то щелкнуло, и послышался далекий, отдающий эхом, как в колодце, женский голос:

– Сыно-ок! Ты когда домой пойдешь? Ну-ка давай быстро!

Потемкин отшатнулся. Это был голос из его детства – голос матери. Так она кричала из окна на кухне, когда он, увлекшись игрой с мальчишками на пустыре у подъезда, запаздывал к ужину.

– Что это?! – крикнул Кирилл. – Что это такое?!

Беатриче смотрела на него испуганно, но твердо. В ее глазах читалась решимость идти до конца. Кабина затряслась и швырнулась вниз – земля под ними будто провалилась. Дно ушло из-под их ног – они летели в режиме свободного падения, кувыркаясь в невесомости. Потемкин в панике метался по кабине, вглядываясь в несущиеся вверх пласты. Заметив его страх, Беатриче нежно обхватила его, прижавшись всем телом:

– Не бойся, милый, все будет хорошо. Вспомни Алису, провалившуюся в кроличью нору.

Кирилл вспомнил, как ему довелось побывать в угольной шахте. Это было в Кузбассе – высокие чины из правительственной комиссии, надев фирменные каски с фонариками, ради бессмысленного пиара ухнули на громыхающем лифте в эту бездну. Впечатления остались незабываемые. Он и представить себе не мог, что там можно было не то чтобы работать, а просто находиться. Однако гномы трудились там десятилетиями, династиями, получая за свой адский труд жалкие копейки. Они даже думали, как бы забуриться еще глубже, совершенствуя и рационализируя технику. Ужас этих подземелий тогда произвел эффект – хозяевам предприятия были даны указания по повышению требований к технике безопасности. Однако потом у шахтоуправления поменялся собственник, и о безопасности забыли…

Лифт пролетел уже, наверное, пару километров. Внезапно стены шахты исчезли, и перед Кириллом и Беатриче открылся бескрайний мир. Они будто спускались над ночной планетой, усыпанной мириадами огоньков, образующих города и поселки. Лифт скользил к этому огромному миру по бесконечной металлической струне. Кирилл изумленно осматривал новую реальность. Вскоре кабина начала тормозить, постепенно вступала в свои права гравитация, а огни становились все ближе. Наконец кабина плавно въехала в приемник, напоминающий шлюз космического корабля. Все вокруг было наполнено ярким ультрафиолетовым светом, как в больничной палате, которую обрабатывают кварцевой лампой. Беатриче достала из сумки пару затемненных очков на резинке, какие обычно надевают в бассейне, и протянула одни из них Потемкину:

– Давай, а то без глаз останемся.

– А откуда ты…

– Я же сказала: мне были даны четкие инструкции.

Кирилл надел очки. Фея открыла дверь, и они оказались в огромном зале, накрытом куполом. По окружности располагалось несколько герметично закрывающихся дверей, одна из которых с шипением растворилась. За дверью оказался длинный, уходящий в бесконечность коридор, выложенный обшарпанными бетонными тюбингами. Вдоль грязных серых стен тянулись гудящие жилы силовых кабелей и висели тусклые лампочки, по потолку шла полоса, излучающая ультрафиолет. Они сделали несколько шагов по тоннелю, и дверь за ними закрылась. Кирилл остановился. Он вдруг понял, что с ним такое происходит.

– Слушай, а ведь это сон, – сказал он Бете. – Это просто сон. Не может быть, чтобы все это было на самом деле.

– Нет, это не сон, Кира.

– Конечно, что же ты можешь еще сказать? Ты ведь часть моего сна. Да! И вот все это тоже! – Он с размаху ударил по лампочке на стене. От разбитого стекла на ладони его выступила кровь. – Смотри, сейчас будет фокус-покус. – Порез действительно быстро исчез. – Разве такое может быть где-нибудь, кроме как во сне? – обрадовался Потемкин. – Надо просто разбежаться и размозжить себе об стенку голову. Или оторвать этот кабель и засунуть его себе в рот. И тогда я проснусь. Я точно проснусь!

Он начал смеяться неестественным, идиотским смехом. Беатриче подошла к нему и со всей силы отвесила пощечину.